Читать «Японский козырь Сталина. От Цусимы до Хиросимы» онлайн - страница 313

Хрущев. Мы посоветуемся с Министром иностранных дел относительно того, как оформить документально вопрос о Хабомаи и Сикотан.

Коно. Если Вы не возражаете, я хотел бы с Вами увидеться еще раз.

Хрущев. Насколько мне известно, на завтра назначена встреча между господином Хатояма и т. Булганиным.

Коно. Я хотел бы увидеться с Вами еще до этой встречи. Разрешите к Вам прийти в 10 часов.

Хрущев отвечает согласием.

Коно. В заключение я хочу сказать, что положение японской делегации очень трудное; все решения она принимает без одобрения из Токио, ибо, если бы мы и запросили согласие, то обязательно получили бы отказ. Нам очень трудно будет убедить японский парламент и общественное мнение согласиться с теми актами, которые мы подпишем в Москве. Поэтому мы очень нуждаемся в поддержке со стороны Советского правительства.

24. ПРОТОКОЛЬНАЯ ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ МЕЖДУ Н. С. ХРУЩЕВЫМ И И. КОНО от 17 октября 1956 года

Беседа началась в 10.00, закончилась в 10.50.

Коно. Я сегодня не буду слишком много полемизировать, хочу лишь изложить некоторые обстоятельства, связанные с нашей линией поведения во время московских переговоров.

Либерально-демократическая партия, к которой Хатояма и я принадлежим, выработала новую линию в связи с переговорами. Я хочу объяснить Вам, почему и при каких обстоятельствах появилась эта новая линия. Внутри нашей партии есть такие элементы, которые резко возражали против нашей поездки в Москву, ибо они считали, что если мы окажемся в Москве, то соглашение будет обязательно подписано, чего они, эти элементы, боятся. На этом основании определенная группа членов партии создавала систематические помехи и препятствия в решении вопросов, связанных с нормализацией отношений. Хатояма и я пытались добиться того, чтобы большинство партий и правительство приняли бы нашу линию и поручили бы нам выехать в Москву. Мы этого добились, но добились вот на каких условиях: прошлый раз, когда я был в Москве в связи с переговорами о рыболовстве, я посетил Председателя Совета Министров Булганина и имел с ним беседу по территориальному вопросу. Г-н Булганин заявил мне следующее: Советское правительство передаст Японии острова Хабомаи и Сикотан. Об этом уже неоднократно говорилось в Лондоне, но передача указанных территорий — это максимум, на что может пойти Советский Союз в территориальном вопросе. Я знаю, — продолжал г-н Булганин, — что японский народ требует возвращения Кунашира и Итурупа, но передача указанных территорий Японии совершенно немыслима и невозможна. Сейчас речь идет о передаче Японии Хабомаи и Сикотан, все остальное мы будем решать потом. Пока же стороны должны договориться по тем вопросам, по которым точки зрения совпали.

Таково было в общих чертах заявление г-на Булганина.

Я должен отметить, что либерально-демократическая партия в свое время приняла такой жесткий курс ведения переговоров, который был совершенно неприемлем для Советской стороны. Поэтому было решено выработать новый курс, новую линию поведения и этот новый курс был целиком основан на вышеуказанном заявлении г-на Булганина, о котором я докладывал партии и правительству. Мне было сказано, чтобы я вместе с Хатояма поехал в Москву и чтобы я добился нормализации отношений в той форме, в какой это было изложено в заявлении Булганина. Другими словами, речь шла о возвращении Японии Хабомаи и Сикотан.