Читать «Апофения» онлайн - страница 7

— Нет такой болезни! То есть испытание, ниспосланное Богом, дабы проверить крепость нашей веры, а ты заблудший бес!

— Не таким, как ты, судить о заблуждениях! Мне можно. Тебе нельзя! Займись миссионерством в другой стране. Не тебе ли подобные выступают за дискриминацию голубых, чтобы потом поехать в Ватикан молиться под фресками Леонардо да Винчи и Микеланджело, известных своим неравнодушием к мужчинам? Двойные стандарты. Тоже не слышали?

— Богохульник! Клеветать на великих людей!

— «Богохульство дает облегчение, какого не может дать даже молитва» — слова Марка Твена. Или вот еще! Я очень люблю этот пример. Порнография — это зло? Конечно, зло! Любой бородатый священник подтвердит! Но куда в средневековой целомудренной Европе пошел бы человек, желающий порадовать свой неприхотливый глаз качественными художественными изображениями обнаженных и полуобнаженных людей? Ну? Конечно же, в церковь! Оттуда и популярность религии! Чего стоит одна Сэкс-тин-ская капелла! А современная борьба против эротики и порнографии? Давите конкурентов, падре? Утраченную монополию возродить хотите?

— Сравнил божий дар с яичницей! Покайся! Пока Всевышний тебя не покарал!

— С яичницей? А с чем сравнить? С гренкой с сыром можно? Я слышал, в музее хранят одну такую. На ней, говорят, образ девы Марии отпечатался. Святая реликвия! Кстати, насчет непорочных зачатий. Читал, что есть такие ящерицы партеногенетические. Они без самцов могут обходиться. А еще я читал про римского легионера Пантеру…

— Гореть тебе в аду!

— Ты зол, братюня? Я смотрю, ты злишься! Давай позлись еще! Я священник! Я злюсь! Прощение? Терпимость? Нет! Злоба? Дайте две! Давай! Помолись еще, чтоб твой боженька меня молнией сразил! Римско-католической!

— Эй ты! Чего раскричался? К тебе посетитель пришел. Дядя твой. Вставай, пошли! — тюремный охранник, приготовив наручники, стоял по другую сторону решетки и с раздражением смотрел на Эндрю.

— Какой такой дядя? Ах, дядя! Ну конечно, как я мог забыть своего любимого дядю! — Эндрю просунул руки через решетку. Через секунду он почувствовал, как холодный металл сковывает его запястья.

— Почему вы пускаете нас на обед без наручников, а на свидание с дядей без них ну совсем никак? — спросил Эндрю, оказавшись за пределами камеры.

— Потому что от обеда вы не убежите, — язвительно ответил охранник.

— И то верно! Пошутил!

Эндрю почувствовал, как что-то тупое и твердое ударило его в бок.

— Дубинка… Все-все, я молчу. Я тихий. Я спокойный. Я иду увидеться с дядей. Кстати, как там Ксенофонт Хосанович, наш любимый начальник? Все пьянствует?

 Ответа не последовало, и Эндрю понял, что стоит помолчать. Остаток пути по мрачным тюремным коридорам был пройден в полной тишине.

— У тебя есть десять минут, — сообщил охранник, оставляя Эндрю в небольшой комнате с окошком. Через это окошко предстояло общение с гостем.

— Дядя? Серьезно? Ничего лучше придумать не мог? — спросил Эндрю, подсаживаясь на прикованный к полу табурет.