Читать «Татуиро (serpentes), третья книга трилогии» онлайн - страница 356

Найя зашарила глазами, разыскивая, и увидела свою Ноа, над головой которой оборванный мужчина поднял камень. Отбросила руку мастера.

- Не смей! Вы - люди!

- Они твари, они...

Кто-то прокричал, задыхаясь, и, застонав, упал, захлёстнутый живыми петлями, дёргая ногами в судороге удушья.

- А ты думала, всё закончено, светлая Найя? - в голосе было сожаление вперемешку с грустью, которое она сама начертила там, где ему должно быть. И она ответила:

- Нет. Никогда ничего не кончается. Просто один из циклов идет к завершению. Так?

И голос её, предназначенный уже для всех, метнулся под своды:

- Оставьте их! Они имеют право жить. Так же, как мы.

- Нет... нет! Нет! - ответы прыгали, как прыгает по стенам огонь. Но Найя уже бежала к упавшей Ноа. Заслонив, выставила перед собой руки. Её слова падали, как падают огромные валуны, загромождая ушелье:

- Никто никого не убьёт. Вы научитесь жить сердцем. А они, они подарят нам разум. И это часть мира. Необходимая часть!

Чёрные дыры смотрели с высокого потолка, и если бы кто-то смотрел на них, то увидел, как расширяются они, готовясь принять новую порцию силы. Но все смотрели на Найю, стоявшую перед женщиной-змеёй. И молчали. Молчали и змеи, застыв в безразличном ожидании участи или приказов.

- Аа-шши, - медленно вздохнул потолок, и чей-то камень с чавкающим хрустом обрушился на голову зажатой между колен змеи.

- А-а-а!!! - крик поднялся, и завеса перед Витькиным лицом колыхнулась, показывая ему в замершем мгновении то, что случится сейчас. Здесь, в мире, как в зеркале содержащем в себе все миры: Мененес, пляшущий на мёртвом Меру, - получившим по заслугам; длинные тела, изорванные в клочья, - за то, что делали, по заслугам; лица, враждебно повернутые к той, что защищала чужое, и новые камни в руках, познавших свою силу, поднимались. И ей - по заслугам! А там, за ней - ещё чужие, от которых неизвестно, чего ждать. Висящая на стене чужая. И - Ноа. Те, кто вчера ещё были змеями и посмели пытаться стать людьми...

Всем по заслугам!

- А я тут! Один...

Витька оглянулся затравленно, скользя глазами по привычным предметам. Упавший штатив, скомканные в углу цветные тряпки, сунутая на старый стул фотокамера. Не та, которой работал все последние недели. Простенький аппаратик, что перекладывали с места на место, не боясь потерять.

- Ты один. Но теперь так всегда.

- Так. Да, - ответил Витька голосу в голове, успев в несколько секунд уместить увиденное, принятое в сердце и обдуманное.

- И я на своем месте.

Оторвался от прозрачной стены и, делая шаг в сторону стула, подхватил камеру в ладонь. Прислушался к тому, что отозвалось внутри, не в голове - в сердце. И кивнул, доверяясь. На ходу потянул длинную шею софита, щёлкнул кнопкой и направил толстый луч в еле заметную желтизну. Встал, не пытаясь прорваться, и поднёс к глазу камеру. И по коридору луча увидел.

Цветы и полотна, острые жала каркасов и нежные стебли, неровности каменных стен и врезанные в них прямоугольники дверей студии. Улыбки, что исчезали, сменяясь печалью и мукой, и не поймёшь сразу - смееется ли, плачет лежащая в цветке. И тот, что стоит над ней, - стиснул руки на шее или подхватывает, освобождая. Мужчина на каменном полу, вытянув ногу в клубок проводов, держит на шее змею. И не поймёшь сразу - душит ли его горло цветное сильное тело или он срывает с себя врага, вонзая в кожу ногти. Наклон головы, нахмуренные брови... Оскал ярости или улыбка? Лицо, искажённое горем, или то - плач радости? Свет нисходящий сверху, от неба, но тут же - чёрные дыры в потолке. Любовь, вызывающая смерть, и ужас, превратившийся в любовь. Место, где темнота встречается со светом, и, перемешиваясь, они создают жизнь. Такой, какая она есть, всегда, и мы все - на этой грани. И каждый волен выбрать сам, что он увидит на сделанном Мастером снимке.