Читать «Татуиро (serpentes), третья книга трилогии» онлайн - страница 300

- Но Мененес и без твоих упрёков помнит: каждый из вас его дитя. Пусть даже это пустая ленивая женщина, не умеющая следить за семьей. Иди в дом, отдохни. И когда твои дети вернутся из леса, где они забыли о почтении к обычаям, не забудь привести их сюда, пусть все порадуются тому, что сердце твое снова спокойно. Меру, забери свою женщину.

Он поднял руки и размеренно хлопнул дважды, разрешая людям продолжать праздник.

Онна беспомощно оглянулась. ...Спины, затылки, локти. Смех, шутки и обрывки песенок. И - музыка.

- Пойдём, - руки Меру обхватили ее, прижимая. Горячее дыхание обдавало щёку и ухо:

- Идем, Онна, не гневи вождя, нельзя. Он верно сказал, прибегут, а тебе отдохнуть надо.

Попытался вынуть из её пальцев раковину, но она прижала её к груди. Вёл бережно и осторожно, крепко держа за плечи, кивал поднятым лицам и криво улыбался, извиняясь за женскую панику.

Онна шла, мёртво переступая ногами. Попыталась сказать, приваливаясь к плечу мужа:

- Ты не понимаешь... я скажу тебе...

Но он шикнул, стискивая её плечо. Проговорил тихо:

- Молчи. Скажешь потом, не тут!

И она с надеждой замолчала, пошла быстрее, обдумывая полусонным от отчаяния мозгом, что именно она скажет дома, чтобы понял наконец: остались одни, потеряли детей, сразу обоих. И надо что-то!..

Меру остановил её резко, не отпуская от себя, возле сутулой фигуры мастера, который так и стоял у края мостков.

- А ты... больной урод... подойдёшь к моей жене хоть на птичий прыжок... убью. И твою безумную белую жену тоже.

Взмахнул свободной рукой, целя в лицо. Акут промолчал и не пошевелился, не посмотрел на поднятый кулак. Только глянул на Онну, сведя брови, и чуть прикрыл глаза, утешая взглядом.

Но она не заметила. Шевеля губами, повторяла про себя самые нужные слова для Меру, потому что больше их говорить было некому.

Глава 70

Пещеры Владык

Пещеры под серыми скалами двигались в размеренном ритме существования мира. Всё в них шевелилось, мерцало, перетекая по широким и узким проходам, закручивалось в огромных подземных залах разноцветными струями. Почти безмолвными, только шорохи сопровождали движение длинных тел ахашша. Прочие звуки шли от другого. Медленная капель сквозь толщу пористого камня, далекий стук молотов и иногда, тоже с привычной мерностью, усиливающиеся и слабеющие стоны.

"Простая периодичность, - мыслил ахашш, одновременно совершая необходимые повседневные дела тысячами своих длинных тел, - имеющие руки одинаково кричат и просят, а потом приходит вспышка ненависти как проявление более длинного цикла. После неё имеющие руки слабеют, становятся мягкими. Так было и будет от времени до времени и через время"

Фоном шелестевшие мысли не мешали ахашшу. Просто звучали, переплетаясь, все - не новые, но требующие внутреннего проговаривания. Потому что ахашш всё держал в общей памяти. А новые мысли - дело Большого Ахашша, который сплетёт Избранных Сильных на помосте главного зала, соединяя огромное количество затверженных выводов с силой Аа-шши. Тогда появится и новая мысль.