Читать «Формирование философии марксизма» онлайн - страница 25

Итак, гимназическое сочинение Маркса по религии излагает определенную религиозно-нравственную концепцию, которую, разумеется, не следует отождествлять с собственными убеждениями автора сочинения. Но то, что в нем высоко оценивается идеализм «божественного» Платона и осуждается материализм и атеизм Эпикура, вероятно, все же выражает убеждение автора.

Некоторые исследователи полагают, что сочинение по религии (так же как и латинское сочинение, которого мы коснемся ниже) нисколько не выражает действительных убеждений гимназиста Маркса. Е. Кандель, например, пишет: «Мы проявили бы крайнее легковерие, если бы считали, что гимназическая работа по религии, написанная на официальную тему с целью получения аттестата зрелости, является литературным памятником, раскрывающим собственные воззрения юного Маркса» (14; 15). Мы согласны с тем, что в этом сочинении Маркс излагает взгляды, которые внушались учащимся школьными преподавателями. Однако у нас нет оснований утверждать, что у гимназиста Маркса уже выработались собственные воззрения по рассматриваемым вопросам. Поэтому не следует игнорировать это сочинение. Правильнее, на наш взгляд, было бы попытаться уяснить те его особенности, которые в известной мере характеризуют автора сочинения. Так, Маркс почти не касается догматической стороны христианского учения об единении верующих с Христом. О христианстве говорится главным образом как об определенной концепции нравственности. Это-то и показывает, что религиозные вопросы не занимают сколько-нибудь значительного места в духовной жизни гимназиста Маркса, так же как они не играли большой роли и в его семье. Г. Менде правильно отмечает, что в этом сочинении обнаруживается начало отхода Маркса от религии, завершившееся ко времени его известного письма к отцу (33; 26 – 27).

В латинском сочинении Маркса «Следует ли причислять принципат Августа к счастливейшим эпохам римской истории?» говорится, что время Августа принадлежит к наиболее значительным периодам древнеримской истории, несмотря на то что «совершенно исчезла свобода и даже видимость свободы, хотя учреждения и законы бывали изменяемы по приказанию принцепса и вся власть, прежде принадлежавшая народным трибунам, цензорам, консулам, была захвачена одним человеком…». Правда, Август, сосредоточивший в своем лице все партии и должности, отличался благоразумием и кротостью, вследствие чего римляне «все-таки полагали, что правят они и что императорский титул есть только новое название для тех постов, которые прежде занимали трибуны или консулы, и не замечали, что у них отнята свобода» (59; 169).

В этой оценке принципата Августа мы не находим еще демократической ненависти к тирании и абсолютизму. Автор, например, утверждает: «…государственный строй, установленный Августом, по моему мнению, наиболее соответствовал потребностям того времени, потому что при изнеженности, исчезновении простоты нравов и вследствие увеличения государства император может лучше, чем свободная республика, обеспечить народу свободу» (59; 170). Здесь, правда, высказывается мысль о том, что государство призвано обеспечить народу свободу, но нет никакого указания на то, что свобода для народа не может быть обеспечена антидемократическим путем. В 1835 г. Маркс был, по-видимому, еще далек от подобной постановки вопроса.