Читать «Формирование философии марксизма» онлайн - страница 117

Энгельс, подобно другим социалистам того времени, разграничивает политическую и социальную революции. Политические революции сменяют одну власть (или форму правления) другою. Перед социальной же революцией стоит задача в корне изменить условия человеческой жизни, покончить с нищетой масс. «Эта революция неизбежна для Англии, но как во всем, что происходит в Англии, эта революция будет начата и проведена ради интересов, а не ради принципов; лишь из интересов могут развиться принципы, т.е. революция будет не политической, а социальной» (1, 1; 503).

Утопический социализм начала XIX в. отражал разочарование масс в результатах буржуазных революций, которые не только не претворили в жизнь обещаний просветителей, но привели к новому порабощению трудящихся. Утописты утверждали, что эти революции были лишь политическими переворотами, между тем как для освобождения трудящихся необходим социальный переворот. Само собой разумеется, что буржуазные революции носили не только политический, но и социальный характер. Это были социальные революции буржуазии, чего не понимали утопические социалисты, которые ожидали от этих революций того, чего они не могли дать. Разочаровавшись в результатах буржуазных революций, утописты пришли к выводу, что социалистическое переустройство общества осуществимо лишь путем социальных реформ.

Энгельс связывает понятие социальной революции с борьбой против господствующих в Англии классов. Ее задача – установление истинной демократии, которая призвана покончить с господством частных интересов и борьбой классов. Энгельс видит, что борьба между партиями выражает противоположность интересов различных классов и групп внутри английского общества. Энгельс подчеркивает, что в Англии «партии идентичны с социальными слоями и классами; что тори тождественны с дворянством и ханжеской, строго ортодоксальной фракцией англиканской церкви; что виги состоят из фабрикантов, купцов и диссентеров, в целом – из высших слоев буржуазии; что низший слой буржуазии составляют так называемые „радикалы“ и что, наконец, чартизм черпает свои силы в рабочем люде, в пролетариях» (1, 1; 512). Борьба партий и классов рассматривается им не как общая закономерность, а как специфическая особенность истории Англии.

Осуждая всех тех, кто отстаивает, оправдывает частные интересы и противопоставляет их интересам общества, Энгельс проводит принципиальное различие между своекорыстием господствующих классов и материальными интересами пролетариата, положение которого «становится с каждым днем все более критическим» (1, 1; 507). Количество безработных в Англии непрерывно возрастает, что обусловлено, как полагает Энгельс, установившейся в этой стране системой производства. Действительный механизм капиталистического производства, с необходимостью порождающий безработицу, еще не известен Энгельсу. Он говорит об одностороннем индустриальном развитии Англии, которая производит гораздо больше промышленных изделий, чем может потребить ее население. Внешние рынки сокращаются, так как ранее отсталые страны создают свою собственную промышленность и ограждают ее от английской конкуренции высокими пошлинами. Колонии также не могут потребить возрастающую массу продукции английской промышленности. Сократить же свое промышленное производство Англия не может, так как лишь на нем зиждется ее национальное богатство. Таково, по мнению Энгельса, «противоречие, лежащее в понятии промышленного государства» (там же, 500), т.е. противоречие, свойственное не только Англии, но и капитализму вообще. Промышленность «хотя и обогащает страну, но она также создает и стремительно увеличивающийся класс неимущих, абсолютно бедных, класс, который перебивается со дня на день и который уже нельзя будет устранить, потому что он никогда не сможет приобрести стабильной собственности. А к этому классу принадлежит одна треть, почти половина всех англичан. Малейший застой в торговле лишает хлеба значительную часть этого класса, большой торговый кризис – весь класс. Когда создается такое положение, что еще остается этим людям, как не восставать? А по своей численности этот класс стал самым могущественным в Англии, и горе английским богачам, когда он осознáет это» (там же, 501 – 502).