Читать «Дневники Джинна. Часть 1» онлайн - страница 20

— Мы только что сбили человека! — закричала я, — Лекс, что ты натворил?

— Ничего! — огрызнулся водитель, бледный, как мел, — ты что, его знаешь? Он был с вами?

— Нет, но…

— Вот и сиди! Главное, чтобы он номеров не запомнил!

— Да ты просто чудовище! — кричала я, не веря ни ушам, ни глазам, — ты совершенно не умеешь водить! Кто-нибудь, помогите! Тот человек…

— Он отделался легкими ушибами и порядочным стрессом, — ответил Макс, я тяжело вздохнула, — хорошо, сейчас я поведу.

Машина тут же понеслась на бешеной скорости, самостоятельно выбирая курс и объезжая каждую кочку. Казалось, руль и педали совершенно не слушались юного водителя. Лекс скулил, проклиная тот день и час, когда решил угнать отцовский автомобиль и управлять им без прав.

— Что там с шиной? — спросил он, на бледном лбу блестел холодный пот, — Тони? Ты говорил, что она вдребезги?

— Тебе повезло, — ответил Макс, громко кашляя, — пробило только покрышку.

Лекс облегченно вздохнул. Салон, выполненный в стиле ретро, оказался гораздо старше, чем я предполагала. Федор Златоновский явно не жалел денег на его безупречное содержание. Дорогая бежевая кожа без единой складки и легкого пятнышка возвращала нас лет на тридцать назад.

— Эй, полегче, снежок! — прикрикнул на водителя Ник, хватаясь за раму велосипеда на очередном резком повороте, — ты будто нас в ад везешь!

— Тебя персонально, Колтин! — зашипел Алекс, нервно вцепившись в руль, — навестишь там своего папашу-алкоголика!

Ник вскрикнул, как раненый зверь. Я боялась обернуться назад. В следующую секунду прямо в прилизанную белобрысую макушку водителя полетела пустая пластиковая бутылка. Лекс выругался, отпуская руль, и хватился обеими руками за голову. Все пассажиры морально приготовились к смерти.

Но ничего не произошло: автомобиль даже слегка снизил скорость, по-прежнему двигаясь на автопилоте. Ума не приложу, каким таким чудесным образом, но Тимка уже мирно сопел на моих руках, загадочно улыбаясь во сне — наверное, снилось что-то вкусненькое.

— Кому куда? — громко спросил Лекс, он выключил поворотник, без устали мигавший все это время.

Вопрос, вроде как, прозвучал для всех, но серо-голубые глаза вопросительно уставились на Макса: «Скажи мне, где твой дом, и я скажу, как далеко ты уедешь».

— Колтина в помойку! — съехидничал Дэн, за что тут же получил звонкий подзатыльник от Ника.

— Изумрудная улица! — поспешно объявила я свой пункт назначения. Лекс кивнул, не сводя вопросительных глаз с Макса.

— Мы едем по ветру? — спокойно спросил тот, рассматривая красный диск луны и всячески игнорируя удивленные взгляды, — все верно! Мой дом от самой яркой звезды по ветру до солнца!

Его слова встретили глубокое молчание, обусловленное сложным мыслительным процессом. Я видела в сказанном лишь ночную дорогу, Тони — темный лес, Анжелика — непременную глупость, Ник — самый настоящий выпендреж. Дэн, видимо, мечтал о пирожках. И лишь только дальновидный практичный Лекс смог рассмотреть нечто большее сквозь широкое лобовое стекло. Далеко впереди, прямо на горизонте, виднелись угрюмые очертания старого полуразрушенного замка, все еще прекрасного и величественного назло убегающим векам. Он стоял на высоком крутом утесе, придающем ему таинственно-мистический вид.

Именно туда с пронзительным криком, обгоняя машину и наши страхи, пронеслась знакомая черно-белая летучая мышь, хромая на одно крыло. Ее красные глаза устрашающе пылали на темном фоне звездного неба. Мраморно-белое брюшко, сияло, словно рубашка из-под черного плаща острых перепончатых крыльев. Странный вестник незримой беды поселил в моем сердце необъяснимую тревогу.

Я насчитала у замка пять высоких башен, все с черными пустыми окнами, безжизненными и позабытыми. Словно незыблемая граница между прошлым и настоящим, его окружала каменная полуразрушенная стена, еще крепкая, но уже свергнутая временем и местными вандалами.

— Эта историческая рухлядь стоит миллионы, — прошептал Лекс, напрочь позабыв о дороге, — неужели кто-то смог ее купить?

Вдруг, как в старых забытых сказках, на самом верху самой высокой остроконечной башни зажглось крохотное окошко. Сначала я долго моргала, потом протерла глаза. Внезапно свет погас, оставив о своем существовании лишь глубокие сомнения.

— Дохлый номер, — присвистнул Ник, возвращая мои мысли в салон автомобиля, — Его Бледномордию не хватит топлива до Замка Пьяного Тролля! Завтра он получит промеж ушей от папули!

— Закрой пасть, Колтин, — вспылил юный водитель, поддавая газу, — я не поеду на развалины к твоим любимым троллям-алкоголикам!

— Прекратите оба! — вмешалась я, боясь что Тимка может проснуться и в будущем обзывать меня троллем-алкоголиком.

На пару минут в салоне воцарилась тишина, прерываемая лишь монотонным урчанием мотора. Ник бесцеремонно рылся в багажнике, перебирая пакеты из супермаркета и уплетая конфеты с шоколадками. Чирока усердно ему помогал.

— Ты хоть ноги-то вытер, чтоб сюда лезть? — ехидничал Тони, скалясь через зеркало.

— Замолчи, Барсик! — рычал Ник, чавкая печеньем, на его плечах, словно огненный воротник, лежал рыжий лисий хвост, — мои ноги почище твоей совести!

— Эй, грязнуля! Что ты там пожираешь? — орал Лекс, — положи мою лису на место! Это частная собственность!

Но Ник и не думал останавливаться, залезая во все новые и новые пакеты.

— Белоснежка, откуда у тебя это? — присвистнул воришка, разворачивая очередной сверток с чем-то тяжелым и блестящим внутри. — Хромая фея! Музей ограбил?

Никитка вертел в руках небольшой старый клинок. Острое лезвие давало жуткий отблеск в кровавом свете луны. Вокруг почерневшей от времени рукояти обвился блестящий металлический змей. На ее конце сиял крупный ярко-бирюзовый камень, напоминая о сегодняшнем кольце. Часть его была отколота, оставляя острые края.

Внезапно Макс громко закашлялся, все обернулись. Он сидел, вжавшись в спинку сиденья, худой и смертельно бледный. Красные глаза слезились, губы посинели. Ник взял клинок за рукоять, в тот же миг глаза змея вспыхнули желтым огнем.

— Ник, лучше положи это! — закричала я, вскакивая с места, — брось его!

В этот момент автомобиль резко дернулся, заставив пассажиров громко заорать и хорошенько удариться головами. Раздался оглушительный треск, в моих глазах заплясали звезды далеких галактик — мой лоб угодил Нику в прямо переносицу. Он с криком выронил злополучный нож, из его носа хлынула кровь. На моем лбу тут же вскочила огромная шишка.

— Полегче, Санек! — прогнусавил мальчишка, резко запрокидывая голову вверх, по загорелому подбородку вниз срывались крупные алые капли, — ты спятила? Чуть не убила!

Кровь градом посыпались прямо на пресловутый древний клинок. Он валялся под ногами у Ника, острое лезвие жадно впитывало все до последней капли. В темноте вспыхнула пара красных глаз, змей ожил, медленно раскручиваясь с рукояти. Я онемела от ужаса.

— Предлагаю вышвырнуть отсюда Колтина! — ехидничал Тони, — со всеми его крысами! Будь у меня такой сынуля, я бы тоже утопился! И подружку свою нервную забери!

Завизжали тормоза — Лекс не щадил ни своих покрышек, ни наших ушей. Белым пальцем он указал на дверь — очевидно, его традиционный способ прощаться.

— Вон из моей машины, голодранец! Весь багажник измазал! — водитель трясся от гнева, слюна брызгала на лобовое стекло, — и на таких уродов мой отец тратит деньги? Вон!

— И куда мы пойдем? — закричала я, совершенно забыв про спящего на моих коленях брата, — ночью! В лесу! Нас покусает летучая мышь! Ник, стой!

— Я пропорю тебе все шины, Белоснежка! — захлебывался Никитка, вскидывая лук, — едва твой тарантас тронется!

В панике я обернулась к Максу, он сидел бледный и скорчившийся, но предельно спокойный. Мои пересохшие губы бесшумно выдавили лишь одно слово «Помоги!».

— Мы прочно застряли, Алексей, — вдруг раздался его бархатный бас, все мгновенно замерли, даже Чирока прекратил свою возню, — мотор заглох, дверь заклинило. Жаль. Твоему отцу едва стукнуло пятнадцать, когда он купил этот автомобиль — столько же, сколько сейчас его сыну, который его угнал. О, это не просто машина, Алекс. Именно с ее помощью Златоновский достиг успеха, сильно обгоняя конкурентов. Поговаривают, что на ней его видели сразу в паре мест. Однажды, случилась авария, обшивка выгорела дотла, но салон с водителем чудом остался цел. Твой отец заботился о машине, как о друге, как о семье, как о себе. Однажды, он подвез на ней вашу будущую мать.

— Замолчи! — прошипел Лекс, доказывая лишний раз, что все вышесказанное — правда. Бледные губы дрожали, лицо стало белее рубашки.

— Алексей, знаешь, что отец сделает с таким сыном? — криво улыбнулся Макс, от его холодного тона волосы вставали дыбом, — о! Красить месяц лестницу — это просто развлечение. Тут даже можно соврать друзьям, если таковые есть, что ты болен.

Далее неприкасаемое самолюбие Златоновского младшего получало одну звонкую пощечину за другой. Макс в красках рассказал всем, кто пожелал слышать, как Лекс регулярно «отрабатывает» у отца все свои провинности — косит газон, моет посуду и машины, даже стирает белье. Например, когда Лешенька полил мамину любимую герань дорогим отцовским виски, то потом в наказание месяц полол перед домом клумбы. За подстриженного наголо кота Лекс чистил его туалет до тех пор, пока шерсть снова не обросла. А вот за то, что назвал кота Федором, в честь своего отца, ему пришлось покрасить всю парадную лестницу. Естественно, что юный Златоновский ничего не рассказывал дружкам, постоянно объясняя свое отсутствие болезнью и частными уроками.

Странно, но чем больше правды говорил о нем Макс, тем безропотнее слушал Лекс, становясь все бледнее и бледнее. Какая-то таинственная сила удерживала его на месте и заставляла «платить по счетам» за все удары и унижения, что он когда-либо наносил Нику.

— Ты украл его любимую машину — ты просто плюнул ему в глаза, Лекс. Нет, он пока не вычеркнет тебя из своего завещания, еще рано, — продолжал Макс, тщательно подбирая слова, выделяя нужные ударением, — скажи мне одну вещь, Алекс. Насколько великой должна быть твоя глупость, чтобы снова и снова выводить из себя отца? Тебе никак не надоест драить клумбы и красить лестницы? Хочешь теперь причесывать газоны?

— Замолчи, лохматый! — шипел Лекс, даже не пытаясь спрятать дрожащие руки, — я не его личный щенок! И не собираюсь перед ним лебезить. Чем больше он меня наказывает, тем сильнее получает в ответ. Наступит день, когда он больше не сможет мне приказать! Наступит час, когда я раз и навсегда займу его место!

— Наступит минута, — весело продолжал Макс, — когда ты без перчаток раскидаешь под кусты можжевельника три машины навоза. И очень скоро!

— Он блефует! — пропищала Анжелика, ей, как представительнице слабо-глупо-прекрасной половины семейства Златоновских, все постоянно великодушно прощалось, — после трех машин этой гадости Лесика не пустят в школу. Он будет вонять сильнее Колтина!

— О, юная Златоновская! — спокойно улыбнулся Макс, переводя на нее взгляд своих синих глаз, — ты оказалась для отца весьма большим сюрпризом. Не скажу, что особо приятным. Тебя не наказывают, потому что предпочитают не замечать. Федор хотел только сына, дочь — лишь дополнительный балласт, который нужно сбросить точно в срок, и строго в нужные руки. Но об этом думать пока рано — до свадьбы, как до Китая пешком. Тебя даже нет в отцовском завещании.

— Что?! — выкрикнул Антон, очевидно, для него это был самый неприятный сюрприз, — а-а-а! Снимите с меня эту мерзость! Она меня укусит! Шлепните ее по башке!

Анжелика взвизгнула и отвесила ему звонкую пощечину, прежде чем увидела блестящую голову желтоглазой змеи, что ползла вверх по руке Антона. В салоне начался переполох: все, кто бы не пытался ударить змея, промахивался, попадая по визжащему Тони. Бедняга закрыл каштановую голову от летящих подзатыльников, змей дополз почти до самой шеи. Его желтые глаза с вертикальными зрачками, казалось, что-то искали.

— Кальтазар… Семь человеческих детенышей в одной повозке и один спящий безбородый гном. Кальтазар, где ты? — шипела змея, теперь ее треугольная голова смотрела сверху вниз на Тони с Анжеликой, беззубая пасть открывалась все шире и шире, — придется глотать по двое. Не трепыхайтесь, деточки. А-а-а! Лысый тролль!

На этом прекрасном моменте Макс резко схватил змея за хвост и вышвырнул в окно, благо оно оказалось заранее разбито тиграми.

— Итак, юный Барсых, продолжаем разговор, — добавил Макс, словно его не перебивали, Лика и Тони облегченно облокотились на спинку сиденья, — если Алекс плохо раскидает навоз, все будет переписано на его сестру. Но, я бы ее и с этим не взял.

Анжелика принялась громко возмущаться, какой у некоторых отвратительный вкус, слишком длинные волосы и ужасное воспитание. Тони интенсивно поддакивал.

— Кстати, Барсых, — улыбнулся Макс, словно только что его заметил, — знаешь, о чем в данный момент говорят по телефону Мадам Танк и твой отец? Она слышала, как ты кричал с яхты «топи быстрее эту тупую толстуху»! Сейчас твой отец сидит в кабинете, у него дергается левая бровь. Она всегда дергается, когда Барсых старший нервничает. Он резко встает, быстро открывает старый шкаф и… — лицо Тони плавно поменяло красный цвет на зеленый оттенок, — …достает тот самый кожаный ремень с тяжелой медной пряжкой.

— Нет! — задыхался Тони, словно кресло под ним стало на сотню градусов жарче, — я думал… думал, он его выбросил. Он обещал!

— Ты умеешь думать? — съязвил Макс, Тони вздрогнул: понял, что проболтался, — твой отец тоже думал, его сын не станет позором. Жаль, что ты не дочь. Побереги связки. Сегодня ты будешь визжать в верхней октаве громче Анжелики, когда он тебя выпорет. Молись, чтобы мать оказалась дома. Иначе не сможешь сидеть неделю!

Все переглядывались квадратными глазами: на последние десять минут, они узнали друг о друге больше, чем за прошедшие десять лет.

— Тебя порют?! Класс! — хмыкнул Денис, однозначно чувствуя себя самым счастливым среди стольких несчастных, — или лохматый врет?

— Привет, наш малыш Дэн! — обернулся к нему Макс, словно паук к новой жертве, тот заранее сжал кулаки, — знаешь, кто был за рулем той самой спасательной лодки с городского пляжа? Кто первый заметил Мадам Танк и узнал тебя быстрее всех?

Дэн взвизгнул, темные глазки лихорадочно забегали.

— Капитан полиции Спартин, твой отец, как раз проверял смену на берегу, — продолжал Макс, — и как же он был удивлен, когда за рулем яхты оказался его единственный сын.

— У меня спина болит, — промямлил Дэн, и без того соломенные волосы встали дыбом, — я не смогу больше отжиматься! От приседаний зад отваливается!

— Будешь бегать вокруг школы. Ближайшие месяцы без мороженого и мультиков. В детстве тебя не взяли в карате из-за избытка веса, а на танцы — из-за нехватки мозгов.

— Хватит! Довольно! — закричал Лекс, поворачивая ключ зажигания — ничего не произошло.

— Она не поедет, Алекс, — спокойно ответил Макс, его слова ранили гораздо сильнее любого оружия, — извинись перед Ником, иначе твой отец привезет навоз сюда!

— Макс, это же просто жестоко! — хотелось закричать мне, но я промолчала, вовремя вспомнив, как полчаса назад, эта четверка «золотой» молодежи сбила моего брата. Машина остановилась лишь потому, что Ник вовремя пробил ей колесо, а нас взяли в салон исключительно из-за тети Макса, что каким-то чудом знает кого-то с радио.

В зеркале снова заблестела широченная улыбка Никитки, он был готов расцеловать Макса. И вовсе не потому, что все враги разом запросили пощады, просто рядом оказались, возможно, впервые в жизни, настоящие друзья. Друг за другом, все попросили у Ника прощение, даже разрешили ему взять остатки конфет. Уши Ника густо покраснели, он утвердительно кивнул. В тот же миг мотор бешено взревел, машина со страшной скоростью рванула вперед, собирая по пути все кочки.

Макс, громко закашлялся, согнувшись вдвое. На его тонких бледных пальцах я заметила мелкие капельки крови, яркие, словно рубины на снегу. При каждом вздохе в его груди что-то пугающе хлюпало и хрустело.

— Изумрудная улица! — громко объявил Лекс, не обращая внимания на кашель, его глаза кричали «Вон отсюда! Не смей сморкаться в салоне!».

Я вытащила спящего Тимку на руках, Макс, к счастью, смог вылезти самостоятельно. Последним выпрыгнул Никитка, кряхтя и волоча велосипед, за которым Дэн громко захлопнул дверь. Автомобиль, словно полегчав на пару тонн, поспешно рванул с места, собирая по пути клумбы и мусорные баки. За ним с оглушительным противным свистом пронеслась черно-белая летучая мышь. Спотыкаясь о бордюры, следом плелась змея.