Читать «Извилистые тропы» онлайн - страница 87

Отъезд был назначен на вторую неделю марта, во время его отсутствия делами короны и королевства будет заниматься тайный совет. Лорд Элсмир — лорд-хранитель большой государственной печати и лорд-канцлер — заболел в начале года и сейчас был прикован к постели. Он сообщил королю, что слишком слаб, не может выполнять свои обязанности, и просил освободить его от них. Его величество лично посетил больного в Йорк-Хаусе 7 марта, после чего передал большую государственную печать и должность лорда-хранителя генеральному прокурору сэру Фрэнсису Бэкону. Вечером того же дня граф Бекингем получил письмо.

«Мой драгоценный господин, слова благодарности за небольшие услуги и доброту легко слетают с языка, но великая благодарность за великое благодеяние остается немой и лишь переполняет сердце. И посему я скажу сегодня Вашей светлости совсем немного, к тому же и временем я не располагаю, но должен заверить Вас, что, если Вы хотите увидеть самого верного, преданного и великодушного друга, какого когда-либо можно было встретить при дворе, Вам достаточно посмотреть в зеркало, об этом свидетельствуют события нынешнего дня. И я буду считать потерянным всякий день, если он лишит меня возможности восхищаться Вашими благодеяниями в душе, произносить с благодарностью Ваше благородное имя и служить Вам делами. Мой добрый господин, остаюсь Вашим самым верным и преданным слугой из всех, кого можно найти на земле.

Фр. Бэкон. С. S.».

«Маленький лорд-хранитель большой печати» королевы Елизаветы возвысился до должности своего отца.

12

Через три дня после того, как Фрэнсис Бэкон стал лордом-хранителем большой государственной печати, он навестил своего старинного друга лорда Элсмира, чей пост он занял, и рассказал об обещании короля пожаловать ему в связи с выходом в отставку графский титул и выплачивать до конца его дней пенсию в размере 3000 фунтов в год. Почести опоздали. Старый государственный деятель, совмещавший обязанности лорда-хранителя печати и лорда-канцлера, лишь смог прошептать в ответ слова благодарности и попросить, чтобы и титул, и пенсию передали его сыну.

Сидевший у его постели Фрэнсис заверил больного, что его величество выполнит его последнюю просьбу. Но даже он не ожидал, что конец наступит так скоро, — через полчаса лорд Элсмир скончался.

Он занимал свой пост больше двадцати лет, его любили и уважали все, кто его знал. Он был добрым и верным другом и Фрэнсиса, и его брата Энтони, и если Фрэнсис плакал, навестив его во время болезни около года назад — как он признался тогда в постскриптуме письма к Джорджу Вильерсу, — то, без сомнения, еще более горькие слезы лил он сейчас.

Лорд Элсмир умер в Йорк-Хаусе, может быть, в той самой комнате, где умер отец Фрэнсиса и Энтони — сэр Николас Бэкон; и когда Фрэнсис сидел у постели умирающего, в его душе наверняка теснились воспоминания о прошлом, о детстве, он мысленно видел отца в парадном одеянии лорда-хранителя и с символом своей должности — большой государственной печатью. Увы, никаких дневниковых записей за 1617 год не существует. Если Фрэнсис и вел тогда записи, то они либо были уничтожены, либо пропали. Но одно несомненно: Фрэнсис Бэкон, ныне лорд-хранитель большой государственной печати, в этот день решил, что он будет нести свои обязанности так же честно и достойно, как их нес его непосредственный предшественник, а до него лорд-хранитель Пакеринг, но в особенности как человек, вступивший в эту должность в 1558 году по восшествии на престол королевы Елизаветы, — его родной отец.