Читать «Извилистые тропы» онлайн - страница 107
Дафна Дю Морье
Хоть дело и кончилось свадьбой, о которой нельзя было сказать, что все хорошо, что хорошо кончается, потому что брак оказался на редкость несчастливым, все же для лорда-хранителя обстоятельства пока складывались вполне неплохо. Эта кость в горле, первый министр сэр Ральф Уинвуд, неожиданно заболел на третьей неделе октября и, несмотря на кровопускания и все обычно применяемые средства, 27-го числа скончался. «После вскрытия его тела стало ясно, — писал Джон Чемберлен, который был его близким другом, — что он долго бы и не протянул, потому что сердце его съежилось в комочек, селезенка целиком поражена, осталась только одна почка, да и та разрушена, печень покрыта черными пятнами, легкие тоже поражены болезнью, а также обнаружены другие патологические изменения». Что ж, теперь сэра Ральфа можно извинить за разжигание конфликта в тайном совете и за жестокое обращение со своим псом; у него были на то уважительные причины.
Король не сразу назначил преемника на его пост и временно передал печати первого министра графу Бекингему, который — возможно, следуя благоразумному совету лорда-хранителя и к тому же надеясь восстановить добрые отношения с семьей своей новой невестки, — согласился освободить леди Хаттон в день избрания нового лорда-мэра лондонского Сити и препроводить ее к отцу (которому в 1605 году был пожалован титул графа Эксетера) в Сесил-Хаус на Стрэнде.
Все были прощены. Леди Хаттон поехала во дворец и восстановила добрые отношения с его величеством и с королевой, которая всегда души в ней не чаяла. Присутствовала при этом и леди Комптон. В тот вечер в Сесил-Хаусе устроили грандиозный пир, а неделю спустя леди Хаттон принимала в Хаттон-Хаусе королевскую чету. «Не было только милорда Коука, которого все гости ожидали увидеть. Никогда еще его величество не выглядел таким веселым и довольным, он чуть не каждые десять минут пил за здоровье миледи Элизабет Хаттон, первыми произнесли тост в ее честь милорд хранитель и милорд маркиз Гамильтон, его подхватили все лорды и леди, проявлявшие по отношению к ней величайшую почтительность и уважение, а потом и все придворные в соседнем покое».
Все радовались и веселились, за исключением, может быть, сэра Эдварда Коука, который обедал один в своей квартире в Темпле. Что касается лорда-хранителя, у него, как и у короля, были все основания радоваться. Ему, как и его бывшей возлюбленной леди Хаттон, вернули высочайшее благоволение. Он почти каждый день обменивался письмами с графом Бекингемом. Его противник за столом заседаний тайного совета сэр Ральф Уинвуд — упокой Господь его душу — вернулся к Создателю, а старый соперник, экс-лорд верховный судья Коук, хоть и стал членом тайного совета, но оказался в дураках. Лучшего секретаря, чем Эдвард Шербурн, трудно было найти, Тоби Мэтью был его постоянным гостем («он начал одеваться очень ярко, даже кричаще, — отмечал Чемберлен, — и замечено, что в определенные дни он посещает по вечерам испанского посла»), но самое главное — лорд-хранитель наконец-то жил там, где ему больше всего хотелось жить, в доме своего детства, в Йорк-Хаусе.