Читать «Я – бронебойщик. Истребители танков» онлайн - страница 106

– Вы ее повредили маленько. Экипаж в двигателе копался. Потом выползла. Снаряды точно кладет, а я ее никак не возьму. Пули рикошетят. И пулеметы толком прицелиться не дают.

– У тебя патроны усиленные остались?

– Откуда? Их всего пять штук было, – ответил Егор. – Простых и то не больше десятка.

– Ладно, веди огонь отсюда. Мы с Пашкой обойдем сад, попробуем с пригорка «штугу» достать.

Я доложил Евсееву, что зайдем с фланга. В лоб самоходку трудно взять.

– Броня, видать, утолщенная, да еще гусеничных звеньев понавешали.

– Там, на бугорке, наши окопались с ручным пулеметом. А самоходку, если пулями не возьмете, придется гранатами взрывать. Садит из пушки крепко, не дает продвигаться.

Мы добежали до бугра. В стрелковой ячейке лежали два мертвых тела. Немцы забросали пулеметный расчет минами, одна из которых взорвалась прямо в окопе.

Антон Бондарь смотрел на убитых застывшими глазами. Смертей, которых он нагляделся за сегодняшний день, ему, видно, хватило с избытком. Час назад разорвало прямым попаданием Родиона Шмырёва с помощником, а теперь вот пулеметный расчет.

И позиция удобная, снизу не видно. А вот влетела мина, всего-то девятьсот граммов весом, и обоих наповал. У одного из пулеметчиков был разорван бок, а у другого измочалена рука и снесено осколками лицо. Осталась плоская жуткая маска без носа и глаз. Я чувствовал, как трясется рука, которой придерживал ствол ружья. За спиной тяжело вздохнул Паша Скворцов.

Смертельно раненные пулеметчики пытались выползти из своего окопа. На это им уже не хватило жизни. Так и остались лежать в луже крови, а между ними «дегтярев» с расколотым прикладом и отброшенный в сторону смятый диск.

– Антон, пошли, – поторопил я сержанта.

Но Бондарь не двигался с места. Возможно, представлял, что такая же судьба уготовлена ему вместе с помощником. С усилием сглотнул и проговорил:

– Слышь, Андрей, место пристрелянное, побьют нас тут.

Я не успел ответить.

– Эй, ребята! – окликнул нас чей-то голос. – Сюда бегите, только пригибайтесь. Фрицы постреливают.

Из кустов смородины, метрах в двадцати, нам махал рукой красноармеец. Мы подбежали и спрыгнули в хорошо замаскированный просторный окоп.

– Тут у тебя такое укрытие, а почему пулеметчики почти на открытом месте лежат? – спросил я. – Ячейка полметра глубиной.

Красноармеец рассказал, что, когда их послали сюда, просторный окоп они не заметили. Его немцы вырыли, но убежали. Стали копать ячейки, угодили под минометный огонь.

– Ребят-пулеметчиков убило, – рассказывал щуплый красноармеец в каске, слишком большого для него размера, сползающей на нос. – Я убежать хотел. Чего мне здесь одному делать со своей трехлинейкой? Потом набрел на это укрытие, сижу, наблюдаю.

– Или прячешься, – уточнил я.

– Нет, не прячусь, стреляю даже. Вон гильзы лежат.

Меня удивила слишком большая, не по размеру каска.

– Ты же в ней ничего не видишь!

– Что надо, разгляжу. Я ее на шапку натянул. Говорят, так голова лучше защищена. Осколки в овчине застревают.