Читать «Перчатка для смуглой леди» онлайн - страница 40

— Да ладно тебе, мама, — вмешался Тревор, с противной миной подмигивая Перегрину.

Тот извинился, сказав, что, похоже, все начали расходиться, а ему надо переговорить с мисс Данн до того, как она уйдет.

Насчет Эмили все было чистой правдой. Он хотел пригласить ее к себе и поужинать вместе с ней и Джереми. Но прежде чем он успел добраться до Эмили, его остановила Герти Брейси.

— Ты, случайно, не видел Гарри? — спросила она.

— Я видел его пару минут назад. Возможно, он уже ушел.

— Возможно, ты прав, — сказала она с такой злостью, что Перегрин отпрянул. Он увидел, что губы Герти дрожат и в глазах стоят слезы.

— Поискать его? — предложил Перегрин.

— Ну уж нет, — ответила Герти. — Только не это, спасибо. — Она с усилием попыталась взять себя в руки. — Не обращай внимания, все это ерунда, гроша ломаного не стоит. Чудесный вечер. Жду не дождусь, когда мы начнем работать. Знаешь, я вижу в бедной Анне большие глубины.

Она подошла к балюстраде и осмотрела внимательно нижнее фойе, где толпились перед выходом из театра гости. Перегрин отметил, что она не слишком твердо держалась на ногах. Последняя пара важных шишек спустилась вниз, а из актеров оставались лишь Чарльз Рэндом и Гертруда. Она склонилась над балюстрадой, держась за нее обеими руками. Если она высматривала Гарри Гроува, то ее постигла неудача. Неловким движением она повернулась, махнула Перегрину рукой в длинной черной перчатке и поплелась к выходу. Она наверняка не попрощалась с хозяевами вечера, но, возможно, оно и к лучшему. Перегрин подумал, не поймать ли для нее такси, но услышал, как Чарльз Рэндом сказал: «Эй, Герти, дорогая, подвезти тебя?»

Джереми ждал Перегрина, но Эмили Данн уже ушла. Почти все уже разошлись. У Перегрина вдруг стало тяжело на душе, и накатило какое-то тревожное предчувствие.

Он подошел к миссис Гринслейд и протянул руку.

— Замечательно, — сказал он. — Как нам вас отблагодарить?

Глава четвертая

Репетиции

1

— Кто это там бредет вприпрыжку по аллее?

— Вприпрыжку? Где? А, вижу. Дама в костюме для верховой езды. Она хромает, господин Уильям. Она ранена. Смотрите, она не может опираться на ногу.

— Однако она умеет превратить недостаток в достоинство, господин Холл, изящества у нее не отнять. Лицо у нее испачкано. И грудь. Воронье перо на снежной равнине.

— Земля. Грязь. И на одежде тоже. Она, должно быть, упала.

— Осмелюсь утверждать, ей нередко приходится падать.

— Она входит в калитку.

— Уилл! ГДЕ ты, Уилл!

— Боюсь, нам опять придется прерваться, — замахал руками Перегрин. — Герти! Попроси ее выйти на сцену, Чарльз, пожалуйста.

Чарльз Рэндом открыл дверь, ведущую за кулисы.

— Герти, дорогая!

Появилась Гертруда Брейси, губы ее были крепко сжаты, а в глазах полыхал огонь. Перегрин прошагал по центральному проходу и положил руки на загородку оркестровой ямы.

— Герти, радость моя, — начал он, — опять вернулась прежняя интонация? Сладкая, как мед, милая, доброжелательная, разве она может кого-нибудь хоть капельку задеть? Ты должна раздражать, должна быть грубой. Шекспир не сводит глаз со смуглого создания, которое сейчас войдет вприпрыжку в его жизнь, и страсть мертвой хваткой сожмет его душу. Он трепещет, охваченный предчувствием, все его существо напряжено, и в это напряжение жутким диссонансом врывается голос — голос его жены, сварливый, требовательный, властный и всегда слишком громкий. Так нужно играть, Герти, разве ты не понимаешь? Она должна бесить. Она должна оскорблять.