Читать «Заповедными тропами» онлайн - страница 238

И в ту же секунду я почувствовал какую-то странную перемену. В моих руках напряженно, почти судорожно вздрагивала совсем чужая мне сильная птица. «Тюканька», — гладил я мягкое оперение совочки, поднося ее к своему лицу. Но на меня глянули какие-то дикие, широко раскрытые, но невидящие глаза. Тюка смотрела не на меня, а куда-то вдаль, и когда я разжал руку, она вновь стремительно взлетела вверх и закружилась под потолком комнаты. Только около четырех часов ночи совочка несколько успокоилась и перестала носиться своим стремительным полетом.

То же самое повторилось и в следующую ночь. Около десяти часов вечера Тюка вновь превратилась в сумасшедшую птицу и с маленькими перерывами пролетала под потолком комнаты почти до конца ночи. На третью ночь я посадил совку в большую картонную коробку, затянув ее сверху марлей. Я плохо спал и в эту ночь и беспрерывно слышал, как моя бедная птичка билась в темнице. «Когда же наконец это кончится?» — с раздражением думал я на четвертую ночь, выведенный на этот раз из терпения поведением совочки. Но прошло еще три ночи, в течение которых ручная птица стремительно неслась в неизведанную даль.

И вдруг, когда мои нервы дошли до предела, совочка прекратила свои ночные полеты и стала прежней, совсем ручной и веселой птичкой. Только каждую ночь сквозь сон я слышал такой чистый и громкий и в то же время убаюкивающий свист птицы. «Клюю-клюю-клюю», — до раннего утреннего рассвета кричала Тюка.

С этого момента ровно год прожила у меня в квартире совочка. Когда же в следующую весну она вновь стала беспокойной, я захватил ее с собой, выезжая на Волгу. В одну из ночей, воспользовавшись остановкой поезда на маленькой железнодорожной станции, я предоставил моей пленнице свободу.

Видимо, для читателя осталось не совсем ясным странное поведение моей совки. Совка-сплюшка — перелетная птица, и ее беспокойство каждый раз совпадало с весенним пролетом вольно живущих совок. Но мне и сейчас непонятно, почему совка не стремилась лететь в неизвестную даль осенью, когда дикие совки обычно улетали к югу.

Другие птицы, содержимые в неволе, с наступлением осени, когда их вольные собратья покидают родину, как правило, ведут себя беспокойно.

Пусть также не думают мои читатели, что совки-сплюшки — обитатели только нашего юга. Мне вспоминается случай, о котором я позволю себе сказать несколько слов.

Как-то в Калининградской области я заночевал в еловой релке, возвышавшейся среди мохового болота. Это случилось 12 апреля. С вечера я решил выследить, куда слетаются петухи глухарей для тока. Но кругом было так много интересного, что я, бродя по лесу, положительно потерял направление и ориентировку и понял, что в этот вечер не найду дорогу к деревне.

Темнело, когда неожиданно в воздухе мелькнула крупная птица и уселась на моховую кочку в четырех шагах от меня. Не сводя глаз с птицы (это была глухарка), я застыл на месте. Пораженная странным предметом, как каменное изваяние, замерла и птица. Мы стояли друг против друга, не смея моргнуть глазом. Это продолжалось очень долго, и сколько бы длилось еще — я не знаю. Но я кашлянул, и рыжая лесная красавица шарахнулась от меня в сторону и с клокотаньем исчезла в сумерках за корявыми соснами.