Читать «Детство Зайчонка» онлайн - страница 128

То есть, в моём представлении, этот человек — разведчик, как, собственно, и охотники, ранее бывавшие севернее гор. И задача, стоящая перед ним, — оценить будущих соседей на предмет перспективы или мирного сосуществования, или… уж слишком от него пацифизмом веет, нехарактерно это для нынешней эпохи. Проще всего пришлым перебить нас, чтобы завладеть имуществом и вселиться в готовые жилища. Тем более, что преимущество в численности на их стороне. Хотя земли к востоку отсюда, расположенные, также, как и наши, между горами и тундрой, среди огромных озёр, пустуют. А дичи там навалом. Мы с Тычинкой сами видели.

***

Эти сомнения буквально плющили меня, пока не съехались вожди и мы не начали обсуждать возникший вопрос всей толпой. Жалючая Гадюка раньше встречался с Сойками и худого об этих людях сказать не может. Тёплый Ветер видел их на торгу — не примечал за ними ничего подозрительного. Что же касается моего желания завладеть освобождающейся территорией, то тут ни один ничего сказать не может, потому что никто раньше так не поступал, и что вообще делать со всем этим — эти люди даже представления не имеют.

Против моего же намерения изучить долину Соек никто и не подумал возражать. Общее мнение — да пускай Сойки переселяются на свободные пространства к востоку отсюда. Ну, это как раз, куда нас с Тычинкой занесло на обратном пути из залитой водой тундры. Собственно, этому никто и не думал противиться, потому что такова обычная практика. Испокон веков велось, что люди переходили с места на место в поисках хорошей охоты.

И все мои планы и сомнения — это моё личное дело, а им это не слишком интересно. Тут и так хорошо, и ничего менять они не собираются.

Собственно, на этом и порешили. Иными словами, мне объяснили, что у них перед своими людьми есть обязанности, которые никак не ограничивают моих возможностей. То есть вожди безумно далеки от любых геополитических амбиций, потому что уверены — здесь нам не угрожают ни голод, ни враги.

Вот она, та самая остановка развития общества, призрак которой смущал мой разум. Да, Союз племён долго не будет испытывать затруднений. Но, рано или поздно прекращение движения вперёд приведёт к тому, что кто-нибудь нас схарчит. Жирных, упитанных, расслабившихся.

С другой стороны, устроением здешней земли многие занимаются охотно. Сажать берёзы — дровяной лес, липы — лыковый лес, кедровые сосны — ореховый лес: собираются с удовольствием. Это приятная работа с тех пор, как лунки делаются керамическим буром, а торфяные горшочки с саженцем вставляются в них, как в собственное гнёздышко.

Прессовать эти горшочки несложно, пусть и вручную, но усилие создаётся изрядным рычагом. Потом, извлечённые из формы, они не отличаются прочностью, но и не рассыпаются при первом же прикосновении.

Древние люди, с рождения работающие с хрупким каменным инструментом, легко приспосабливаются к тому, что имеют дело с вещами ограниченной прочности. Они умеют быть осторожными и не хватать предмет со всей дури. Поэтому наловчились не ломать сделанные из «слабого» материала горшки. Почву в них засыпать легко, а уж саженец вырастить — это запросто. Где из семечка, где вегетативным размножением. Или выкопав в лесу крошечный росток, пошедший от корня. Разбитый на операции тяжёлый труд стал значительно привлекательней, а по части организационной вожди дело знают туго. Тетя же Тына с удовольствием возится в питомнике. Перегной, птичий помёт, речной или озёрный ил. Туда песочку подсыпать, туда золы, а то и собственно торфу добавить. Опять же перегной из компостной кучи — привычная субстанция.