Читать «Давид и Голиаф. Как аутсайдеры побеждают фаворитов» онлайн - страница 21

Его семья жила в районе, обычно эвфемистически именуемым «смешанным». Он ходил в обычную государственную школу и носил подержанную одежду. Его отец, переживший Депрессию, говорил преимущественно о деньгах. Человек из Голливуда вспоминал, что, если ему хотелось что-то купить – кроссовки, например, или велосипед, – отец всегда предлагал заплатить половину. Если он забывал выключить свет, отец показывал ему счета за электричество. «Смотри, – говорил он, – вот сколько нужно заплатить. Ты ленишься выключать свет, и сейчас мы платим за твою лень. Но если тебе нужен свет, чтобы работать 24 часа в сутки, пожалуйста».

Летом, когда ему исполнилось шестнадцать, он устроился к отцу в контору, занимавшуюся металлоломом. Работа была тяжелая, на износ. Но поблажек ему никто не делал. «Из-за этого я мечтал уехать из Миннеаполиса, – признался он. – Я решил никогда больше не работать на отца. Кошмарная работа. Грязная. Тяжелая. Скучная. Мне приходилось складывать металлолом в штабели. Там я продержался с 15 мая до начала сентября. Мне казалось, я никогда не отмоюсь от этой грязи. Оглядываясь сейчас назад, я думаю, что отец заставлял меня работать с ним, чтобы у меня возникло желание побыстрее оттуда выбраться. Чтобы у меня появился стимул чего-то добиться в жизни».

В колледже он организовал прачечный бизнес для обеспеченных однокурсников: собирал грязную одежду и разносил чистую. Организовывал студенческие чартерные рейсы в Европу. Посещая баскетбольные матчи и сидя на ужасно неудобных сиденьях, на местах, откуда ничего не было видно, он думал, каково это, сидеть в первоклассной ложе у самой площадки. Учился в бизнес-школе и юридической школе в Нью-Йорке и из экономии жил в бедном районе в Бруклине. После окончания учебы он устроился на работу в Голливуд, затем перешел на более высокооплачиваемую должность, затем поднялся по карьерной лестнице еще на одну ступень. Побочные сделки, премии, череда выдающихся успехов – и теперь у него есть дом в Беверли-Хиллз размером с ангар, собственный самолет, Ferrari в гараже и ворота в начале кажущейся бесконечной подъездной аллеи, которая выглядит так, будто ее позаимствовали у какого-нибудь средневекового европейского замка. Он знает толк в деньгах. И знает им цену. А все потому, что прошел хорошую школу на улицах родного Миннеаполиса и научился понимать ценность и смысл денег.

«Я хотел иметь больше свободы. Стремился обладать различными вещами. Деньги были средством, которое я использовал для осуществления своих стремлений, желаний и амбиций, – объяснил мой собеседник. – Никто меня этому не учил. Я сам к этому пришел. Вроде как методом проб и ошибок. Мне нравится их энергетика. Они повышают самоуважение. Дарят ощущение контроля над жизнью».

Он сидел, по его собственным словам, в домашнем офисе – комнате площадью с целый дом. Наконец, мы подошли к сути. Он обожает своих детей и хочет обеспечить их, дать им больше того, что было у него. Но при этом он сам загнал себя в тупиковую ситуацию и прекрасно это понимал. Он добился успеха, потому что ценность денег, значение труда, а также радость и удовлетворение от собственной самостоятельности постигал на собственном опыте, заработанном на долгом и трудном пути. Но именно из-за его успеха детям будет тяжело пройти такую же школу жизни. Дети мультимиллионеров в Голливуде не убирают листья на газонах соседей по Беверли-Хиллз. Родители не тычут им в нос счета за электричество, если те не выключили свет. Они не сидят на баскетбольных трибунах за колонной и не мечтают попасть в ложу рядом с площадкой. Они всегда на всем готовом и имеют все самое лучшее.