Читать «Жизнь прекрасна, братец мой» онлайн - страница 8

Начинаю потеть, черт побери. Ахмед обтер рукой лицо, по которому градом стекал пот. Рубашку он снял раньше. Опершись на кирку, он выпрямил спину.

Ах ты черт возьми! Си-я-у танцует, да еще и с Аннушкой! Девушка меня заметила. Улыбнулась. Волосы у нее — цвета соломы. Шея длинная, округлая. Посмотрел на ее ноги. Полные. Я обрадовался, что нашел хотя бы одну деталь ее тела, которая не была красивой.

Ахмед вышел за дверь, набросив на плечи пиджак. Пот льет градом, вмиг насморк схвачу, черт побери. Он махом проглотил всю обеденную снедь: бастурму, хлеб, помидоры. По шоссе, вздымая пыль столбом, проехал автобус. Ахмед закрыл дверь. Надо мне немного отдохнуть, сказал он себе, лег ничком на кровать, а когда вдруг открыл глаза, у изголовья — Измаил.

— Видно, ты совсем уморился.

— Сколько часов я проспал?

Дверь хижины была открыта. За порогом темнеет прозрачный вечер.

Ахмед открыл чемодан.

Измаил спросил:

— План готов?

— Я начал без плана. Но начерчу. Видел похожий в Москве, в Музее революции.

— Землю я перетаскаю наружу сам, пусть только стемнеет побольше. За хижиной есть большая корзина для мусора. От Зии осталась. А, вот еще забыл сказать: встреча завтра вечером.

Они присели на пороге. Измаил, оказывается, принес из города тахинной халвы.

— Покупай мне каждый день по стамбульской и по измирской газете.

Землю из хижины Ахмед и Измаил перетаскали на вершину холма, держась за корзину вдвоем (точно так же мы с Аннушкой несли тогда ведро с картошкой).

— Завтра, Измаил, после собрания будем уходить по одному. Пусть никто не знает, что я остановился у тебя.

Следующим вечером с собрания они вернулись поздно, но не легли спать, прежде чем не отнесли нарытую Ахмедом землю на вершину холма.

* * *

Как-то дождливым летним вечером (тогда я впервые заметил, насколько измирский летний дождь не похож на стамбульский) Измаил протянул Ахмеду газеты:

— Тебя разыскивает полиция. Оказывается, ищут уже неделю. Задержали двоих стамбульцев, которых тоже зовут Ахмед Кадри, допрашивают.

— Дело рук Шюкрю-бея.

— Возможно… Но он бы дал твои приметы. Они бы не хватали тогда первого попавшегося Ахмеда Кадри.

— Задержанные, должно быть, похожи на меня. А мои приметы они, наверное, получили из Стамбула. Когда, например, узнали от кого-то, что я приехал в Измир. Но почему они так яро ищут меня?

— Говорят, начались аресты.

— Что ты сказал?

Сердце мое колотится, как тогда вечером, когда мне казалось, что за мной следят, — так же гадко, унизительно, быстро-быстро. В газетах, которые принес Измаил, писали, что в Стамбуле и Анкаре ловят коммунистов, их будет судить «Суд независимости», и что приняты особые меры для розыска скрывающихся. В списке тех, кто скрывается, я нашел свое имя.

— Кто знал о том, что ты сюда поедешь?

— Из тех, кого арестовали, — никто… А всех наших здешних полиция…

— Не знает. Может, Хюсню на допрос вызовут. Если закроют профсоюз железнодорожников.