Читать «Жизнь прекрасна, братец мой» онлайн - страница 68

— И что пишут?

— Ни о какой температуре речи нет.

— Ты правду говоришь?

— С чего это мне тебе врать, братец мой?

— Ты же не Керим, легко соврешь.

Ахмед заснул.

* * *

На следующий день после женитьбы, сидя перед начальником тюрьмы в его кабинете на диване с провалившимися пружинами и облезшей бархатной обивкой, Нериман посмотрела на мужа осуждающе, когда он захотел взять ее за руку. Измаил убрал руку. Нериман сказала мужу:

— Я получила письмо от брата. Его опять мучает воспаление седалищного нерва.

— У меня та же беда, — сказал начальник тюрьмы. — А чем лечится ваш брат? Всякие уколы и салициловая кислота мне не помогают, я даже закапывался по шею в горячий навоз, все равно не помогает.

— Мой брат принимает какие-то таблетки.

— Таблетки — это детская игрушки. Сколько лет вашему брату?

— Хворь к возрасту отношения не имеет, но пожилых людей лечить труднее.

Измаил подумал: «Пожилые люди».

Внезапно он подумал, что и ему уже сорок. А Нериман сколько лет? Должно быть, двадцать восемь-двадцать девять. Он украдкой взглянул на Нериман: выглядит на двадцать два. А нам уже сорок. Вот так прошла целая жизнь. Это может стать заглавием книги. «Так прошла целая жизнь». Разве плохо прошла? Почему же плохо, братец мой? Но прошла.

Начальник тюрьмы взглянул на часы. Нериман сказала:

— Я пойду.

Они с Измаилом пожали друг другу руки. Она пожала руку и начальнику тюрьмы.

— Что мне принести тебе на той неделе? — спросила она Измаила.

Измаил не ответил. Он смотрел на ноги Нериман. Он впервые заметил, какие они маленькие, какие стройные. А нам сорок.

Однажды Нериман пришла на свидание вместе с обритой наголо маленькой девочкой. Та была одета так, как принято одевать детей в Стамбуле. Ребенку было на вид лет пять-шесть. Девочка крепко ухватилась за руку Нериман и со страхом озиралась по сторонам.

— Зачем ее, бедненькую, так оболванили? — спросил Измаил.

— Вши у нее были. Такие, что ни мытье, ни лекарство не помогали. И я отвела ее к цирюльнику. Ничего, еще гуще вырастут волосы.

— Ты сама отвела ее к цирюльнику?

— Я удочерила Эмине. Теперь у нас с тобой есть дочка.

Измаил рассмеялся:

— Значит, теперь у нас с тобой есть дочка! Только пускай поскорее у нее волосы отрастут. Да и худенькая она, братец мой.

— Не пройдет и двух месяцев, как она поправится. Волосы отрастут. Моей Эмине очень пойдет голубая лента. Я так люблю свою Эмине…

Внезапно Измаил все понял:

— Ты очень хочешь иметь ребенка, Нериман?

— Очень… Но вот, теперь уже есть.

— Значит, хочешь стать матерью?

— Почему бы и не хотеть? Материнство… Знаешь, иногда… Но вот, теперь я уже стала матерью. А ты — отцом.

— Давай разведемся, Нериман.

— Мы только три месяца назад поженились.

— А через шесть месяцев давай разведемся. Ты молода, тебе двадцать восемь-двадцать девять лет. А я уже сорокалетний мужик. Еще когда выйду на свободу — неясно. Я испортил тебе жизнь. Ты снова выйдешь замуж, по-настоящему станешь матерью.

Нериман заплакала — сначала беззвучно, а потом навзрыд. Вместе с ней и Эмине. В зале свиданий на них никто не обратил внимания — ни заключенные, ни посетители. Слезы и причитания здесь — привычная вещь. Измаил сказал: