Читать «Закон Шруделя (сборник)» онлайн - страница 87

— Знаешь, Вов, — неожиданно перебил Гриша не на шутку разболтавшегося Шруделя, — суть в том, что вы создали свой параллельный мир. В котором живете и верите, что искусство может изменить окружающий мир. И самое поразительное, что оно не только может, но и меняет. Преображать реальность — вот та способность, которую искусство когда-то потеряет и никогда больше не обретет. И это самая тоскливая мысль из тех, что сейчас роятся в моей башке. Но самое интересное, что одно тянет за собой другое. Вас давят, а вы плотнее друг к другу прижимаетесь. А перестанут давить, все распадется. И тут выбирай: либо давление плюс нищета плюс газета вместо туалетной бумаги, либо свобода, нормальная еда, нормальная туалетная бумага, но, увы, никакого искусства в роли пастыря.

— Это ты к чему? — опешил от этого внезапного монолога Шрудель.

— Не знаю… К тому, видимо, что я бы с удовольствием остался в вашем абсурдном мире, но каждому овощу свой банан.

— Ой! Погоди, я ж тебе самого главного не рассказал!

Похоже, Шрудель не очень проникся Гришиной исповедью. Точнее, совсем не проникся.

— Самого главного? — усмехнулся Гриша. — И чего же?

— Поперся я сегодня в «Иностранку».

— Библиотеку? С чего это?

— Долго объяснять. Короче, я там познакомился с потрясающей женщиной. Григорий, это просто чудо, а не женщина. Ты понимаешь? Я влюбился.

— Ну, поздравляю, — ответил Гриша, который давно не слышал своего друга таким счастливым.

— Но только не смейся, фамилия у нее Доберман.

— Как?!

— Доберман. Как доберман-пинчер. Ну, это от первого мужа. Но ты не ссы, я ее от мужа уведу. Станет Шрудель. Конечно, тоже не фонтан, но не Доберман же! А? Не веришь, что уведу? Нет, старик, главное верить. Верить, блять, в светлое будущее! Я вижу огни новостроек, я вижу, грядет коммунизм… Для тех, кто… э-э-э… уверен и стоек, всегда победит ленинизм. Как тебе мой экспромт?

— Ленинизм-коммунизм — ужасная рифма, — сказал Гриша, пытаясь представить, как выглядит женщина по фамилии Доберман. — Даже для экспромта. Хуже только рифма «ленинизм-марксизм».

— Старик, ты ничего не смыслишь в поэзии. Ну, это так, к слову. Жду тебя через час на улице Воровского в подвале дома номер четыре.

— Каком подвале?

— А что, бывают разные типы подвалов? Обычный подвал. Там мой приятель-художник выставку устраивает. Чистый авангард. Наверняка полное говно.

— Зачем же тогда идти?

— Как зачем? Чтобы сказать ему, что это полное говно. Критика художнику необходима. Даже самая жесткая. Он тогда растет. И иногда вырастает. Из говна в большое говно. Шутка.

— А премьера?

— Да хрен с ней.

— А как же твоя вечеринка?

— Так прямо там и устроим!

— Опять как-то не по-людски все выходит. Прийти в гости, чтобы обосрать, да еще вечеринку в честь себя любимого устроить.

— «Жестокий век, жестокие сердца…» Эх, Григорий! Да все у нас не по-людски! Но как же это хорошо, а? Закон Шруделя. Ну, ты придешь?