Читать «Лунная походка» онлайн - страница 8

– Давайте.

Мы забились в угол, Аля глядела то на меня, то в окно, то на часики, ага, значит проезжаем часы. Она помолчала, потом взяла меня за руку.

– Если хотите, можете завтра прийти в нашу музыкальную школу, у нас состоится концерт.

– Аля, а вы меня не помните? – спросил я с бьющимся часто-часто сердцем, во рту пересохло. Она пристально посмотрела мне в глаза, улыбнулась.

– Ну, вот моя остановка, вы можете меня проводить до дому.

Вечером я позвонил ей.

– Аля!

– Гоша! Ничего, что я вас называю так?

– Ничего, вы можете сейчас выйти на балкон?

– Собственно, прохладно, мама удивится, а в чем собственно дело?

– Увидите.

Я нарвал, с оглядкой, с клумбы цветов, перевязал их синей тесьмой, вскарабкался по пожарной лестнице до третьего этажа и, прижавшись тесно спиной, пошел по выступу, рискуя сорваться и разбиться вдрыбоган; когда я вцапался в перила ее балкона, дверь тихонько отворилась, и Аля, театрально прижав ладони к чулкам, ахнула:

– Вы с ума сошли! – она обхватила меня за рукава, между нами букет. – Это что, мне?! Спасибо, конечно, но вы просто хулиган, бандит какой-то, а если узнает мама, ко мне лазают по стенам, нет, вы положительно плохо воспитаны, вы просто безобразно себя ведете. Мне уже расхотелось с вами дружить, да вы сорветесь, а я просто чокнусь от ужаса. Вы собираетесь так же и обратно? Ни в коем случае! Сейчас я что-нибудь придумаю.

Она исчезла. Потом тихонько позвала.

– Пойдемте.

Она открыла дверь и выставила меня, вдогонку полетел букет. Я перешагнул его и поплелся по темной аллее, где-то гавкала собака, было так невыносимо скверно, что фонари расплывались от душивших меня слез, я сел на край лавки и больно кусал себя за губы. Я полный идиот, кретин, сопляк! Все самое обидное валилось и валилось на мою бедную голову. Ну почему я не такой, как все пацаны? Урод! Меня не интересует спорт, меня ничего не интересует, я конченый тип, папа меня накажет, что шляюсь Бог знает…

Послышались шаги. Она приблизилась ко мне, нагнулась, поцеловала меня в губы и убежала.

– При-ии-инц! Чи-и-ича-а-а! – услышал я издалека ее звонкий голос. В моей руке оказалась одна большая белая хризантема, завернутая в бумагу. Я приблизил ее к свету фонаря, на ней было написано аккуратным девчоночьим почерком:

– Позвони, Гаврош.

Краплин

Воронье срывалось с деревьев и кружило, грохоча жестяными голосами в серенькое небольшое небо.

– Если так будет продолжаться, я умру с голода и тоски.

Краплин глядел из окна дачи, оставленной ему приятелем на месяц поездки. Бугин знал, где сбывать товар, его не допекало перепроизводство. И места не столь отдаленные не грозили ему (статья № 209 гласила: за тунеядство…).

– Закон – это столб, – говорил, облизывая тонкие блестящие губы, мужик за пивным столиком и похлопывал Краплина по и без того согбенной спине. – На столб не залезть, но обойти можно.

Пойдешь поискать что-нибудь в шкафу и долго стоишь, вспоминая – что? А теперь смотрел на него с высоты своего роста гигант с синеватыми выбритыми щеками. Он держал шляпу в руке, весь в соленых брызгах, пропитанный ими. Глядя на него, вспоминались все прочитанные о море книги. Такой вот портрет висел на стене бугинской мастерской. То ли хозяину жаль было с ним расстаться, то ли просто не мог никому сбагрить.