Читать «Книга Рая. Удивительное жизнеописание Шмуэл-Абы Аберво» онлайн - страница 66

Мы ему ничего не ответили. Съели свой хлеб с сыром. Мы здорово проголодались за время пути.

Старик расспросил нас о праведниках. Особенно ему хотелось знать, что делают святые праотцы. Не болеют ли, благополучны ли.

Писунчик сказал ему, что все в лучшем виде. Если бы не история с Шорабором, все было бы совсем хорошо.

— Завтра вас отведут к Шорабору, — сказал старик, — но глядите, будьте начеку, куда вас поселят, там и оставайтесь. Не летайте по нашему парадизу. У нас не любят еврейских ангелов. Не высовывайтесь. Ведите себя прилично, как бы вам крылья не обломали.

Мы обещали ему ни с кем не связываться. Только бы с нами не связывались, и все будет хорошо.

— Лучше всего, — советовал нам старик, — не суйтесь куда не след. Когда святые идут молиться, не попадайтесь им на глаза. Увидите процессию, прячьтесь, а то костей не соберете.

Хорошенькое дело, подумал я, от всех прятаться, на глаза никому не попадаться. И зачем было ввязываться в эту историю, если мы так и так ничего не увидим.

Я переглянулся с моим другом Писунчиком. Мы друг друга поняли. Писунчик, кажется, тоже обо всем пожалел.

У старого Петра стали слипаться глаза. Он отвел нас в комнату, где на стенах не было икон.

— Здесь вы переночуете, ребята, а захотите по ангельской нужде, так прямо в окошко.

Он ушел к себе. Я и Писунчик остались одни. Мы грустно посмотрели друг на друга.

Я подошел к окну и выглянул наружу. Небо было затянуто облаками. Собирался дождь.

На сердце у нас было совсем нерадостно. Мы думали о доме и молили Бога, чтобы шесть недель закончились как можно скорее.

За окном сверкнула молния и на миг осветила нашу комнату. Сверкнула другая. Гром поворчал, поворчал и обрушился с треском.

Мы вслух произнесли благословение. В соседней комнате храпел старый Петр.

— Шмуэл-Аба!

— Что, Писунчик?

— Давай ложиться. Когда спишь, ночь проходит быстрее.

Мы разделись и забрались на лежанку, но не могли уснуть. Гроза мешала.

В еврейском раю такие ночи случались не раз, но здесь, на чужбине, вдали от своих, ночная буря казалась гораздо страшней.

— Писунчик!

— Что, Шмуэл-Аба?

— Давай рассказывать сказки. Когда рассказываешь сказки, время бежит быстрее.

Мы теснее прижались друг к другу, и Писунчик стал рассказывать сказку о нищем и царевиче. Но раскаты грома как будто сговорились мешать нам, и Писунчику пришлось прервать свой рассказ.

Мы попробовали укрыться с головой одеялом, но это не помогло.

Мы слезли с лежанки, Писунчик открыл окно и выпрыгнул наружу.

Он стоял в ночной рубашке, над ним сверкали молнии. Кто не видел моего друга Писунчика в блеске молний, тот не видел красоты.

— Шмуэл-Аба, — закричал Писунчик, — прыгай сюда, Шмуэл-Аба!

Я помешкал мгновение, а потом выпрыгнул.

Тут же полил дождь. Мы промокли до нитки. Крылья у нас отяжелели так, что мы не могли их поднять.

Мы вернулись в комнату. С наших голов и крыльев стекала вода. Пол стал мокрым.

Мы снова залезли в кровать и притулились друг к другу, чтобы согреться. За окном шумел дождь.

— Слышишь, Писунчик?