Читать «Книга Рая. Удивительное жизнеописание Шмуэл-Абы Аберво» онлайн - страница 58

Мы огляделись и заметили среднего роста еврея в кафтане. Хотя в раю была среда, на голове у него был штраймл. Он стоял посреди улицы, задрав голову к облакам и простерши руки. Губы его что-то шептали.

— Это раввин из Бердичева, — сказал мне на ухо мой друг Писунчик. — Ребе Лейви-Ицик из Бердичева. Он, наверное, препирается с Господом. В трудный час он всегда встает посреди улицы в субботнем платье, плачет и упрекает Бога.

— Давай послушаем, Писунчик, в чем сейчас ребе Лейви-Ицик упрекает Господа.

— Хорошо, Шмуэл-Аба, — согласился мой друг. — Спустимся и послушаем одну из его молитв на «жаргоне», но помни, что надолго мы не задержимся.

— Я хочу послушать хотя бы одну молитву, Писунчик. Только одну молитву, и не больше.

Мы тихонько приземлились. Мы остановились в двух шагах от раввина из Бердичева и прислушались.

Раввин из Бердичева стоял, как было сказано, подняв руки к облакам и жаловался. Его жалобы могли бы сдвинуть камни:

Доброго утра Тебе, Господи, Я, Лейви-Ицик из Бердичева, Принес Тебе свою обиду. Где справедливость, Господи, И за что Ты гонишь Своих праведников? Разве они не ходили Твоими путями, Ведь ходили — да. Разве не следовали заповедям Твоим? Всякий раз — да. Разве Ты не обещал им рая? Как раз — да. Шорабора, и Левиафана, И вина заветного, красного? Еще раз — да. И где же тогда Шорабор, Отец Небесный? Убежал к православным, Отец Небесный. И кто же приведет его обратно, Отец Небесный? Не омрачай трапезы, Отец Небесный. Не за себя прошу я, Отец наш, А за праведников Твоих, Отец наш Небесный. Я отказываюсь от своей доли Шорабора и Левиафана, Только не дай оскудеть трапезе Праведников Твоих, Отец наш.

Бердичевский раввин раскачивался взад и вперед, как колосок на ветру. В его голосе слышались слезы, настоящие слезы.

— Он, должно быть, добрый, этот раввин из Бердичева, а, Писунчик?

— Очень добрый, Шмуэл-Аба. Но нам пора.

Мы полетели дальше. И вот мы уже на аллее Трех праотцев. Днем аллея пустынна. Скамейки, стоящие по ее сторонам, свободны. Только ночью здесь бывает оживленно. Тогда появляются влюбленные парочки, которые шепчутся, целуются и клянутся в любви луной и звездами.

Аллея Трех праотцев самая тенистая. Густые березы, стоящие вдоль аллеи, хорошо защищают ее, и не каждый солнечный луч удостоится чести туда заглянуть.