Читать «Великолепные Эмберсоны» онлайн - страница 12
Бут Таркингтон
Пока она читала, Джорджи беспрерывно бурчал что-то, а когда закончила, произнес:
— Старый врун!
— Джорджи, нельзя говорить "врун". Разве в этом письме неправда?
— Сколько мне лет? — спросил Джорджи.
— Десять.
— Видишь, а он пишет, что я старше мальчика, которому одиннадцать.
— Это так, — сказала Изабель. — Пишет. Но разве здесь всё неправда, Джорджи?
Джорджи почувствовал, что прижат к стенке, и промолчал.
— Джорджи, что из этого ты делал?
— Ты о чем?
— Ты сказал, ну, ему… Ты сказал ему "катиться ко всем чертям"?
Джорджи на миг нахмурился, но вдруг просиял:
— Слушай, мам, дед ведь об такого старого сказочника даже ног не вытирать не станет?
— Джорджи, нельзя…
— Я говорю, никто из Эмберсонов с ним связываться не будет, разве нет? Он же с тобой даже не знаком, так ведь, мам?
— Это не имеет отношения к делу.
— Еще как имеет! Я говорю, никто из Эмберсонов к нему домой не пойдет, а его к нам не пустят, а если так, к чему им знать об этом?
— Это тоже к делу не относится.
— Зуб даю, — горячо продолжал Джорджи, — зуб даю, если б он хотел к нам заявиться, то б заходил с черного хода!
— Но, милый…
— Это так, мама! Поэтому какая разница, говорил я ему те слова или не говорил? Это ж такие люди, не понимаю, почему надо с ними сдерживаться.
— Нет, Джорджи. Ты так и не ответил, сказал ты ему ту нехорошую вещь или нет.
— Ну, — начал Джорджи, — он сам мне ляпнул такое, что я из себя вышел. — Этого он пояснять не стал, не захотел рассказывать маме, что рассвирепел из-за опрометчивых слов мистера Смита о ней самой: "Ей должно быть стыдно" и "Женщина, которая разрешает такому паршивцу, как ты…". Он даже не пытался оправдаться, повторив такие гадости.
Изабель погладила сына по голове.
— Ты сказал ужасную вещь, милый. По письму видно, что он не самый тактичный человек, но…
— Да он просто рвань, — сказал Джорджи.
— Так тоже нельзя говорить, — мягко отозвалась мать. — Где ты нахватался всех этих дурных слов, о которых он пишет? Где ты мог их услышать?
— Мало ли где. Кажется, дядя Джордж Эмберсон говорил так. Он так папе сказал. Папе это не понравилось, а дядя Джордж над ним посмеялся, а когда смеялся, еще раз повторил.
— Он сделал плохо, — сказала Изабель, но Джорджи понял, что произнесла она это не совсем уверенно. Она пребывала в печальном заблуждении, что всё, что делают Эмберсоны, особенно ее брат Джордж или ее сын Джордж, они делают верно. Она знала, что сейчас надо проявить характер, но быть строгой к сыну было выше ее сил, и преподобный Мэллох Смит только настроил ее против себя. Лицо Джорджи с правильными чертами — лицо настоящего Эмберсона — никогда не казалось ей красивее, чем в эту минуту. Он всегда был необыкновенно красив, когда ей надо было вести себя с ним построже.
— Обещай мне, — тихо сказала она, — что никогда в жизни не повторишь этих плохих слов.
— Обещаю такого не говорить, — тут же согласился он — и немедленно добавил вполголоса: — если кто-нибудь не выведет меня из себя. — Это вполне соответствовало его кодексу чести, и он искренне верил, что всегда говорит правду.