Читать «Великолепные Эмберсоны» онлайн - страница 113

— Мама…

— Погоди, родненький, — сказала она и, хотя он стоял как каменное изваяние, подняла руки, обняла его и легонько прижалась щекой к его лицу. — Ты так переживаешь, бедняжка! Но в одном ты можешь не сомневаться, мой дорогой мальчик: я никого и никогда не буду любить так, как тебя! Никогда, никогда!

— Мама…

Она отпустила его и сделала шаг назад.

— Секундочку, солнышко. Сначала прочитай это. Всё еще можно исправить. — Она вложила ему в ладонь письмо и, пока он читал длинное послание, медленно отошла в другой угол комнаты, где встала спиной к нему и не поднимала головы, пока он не закончил.

Листки были исписаны почерком Юджина.

Милая Изабель, это письмо принесет тебе Джордж Эмберсон. Он ждет, пока я пишу. Мы с ним успели всё обговорить, и он, прежде чем отдать послание, расскажет, что случилось. Конечно, я в глубоком замешательстве и еще не собрался с мыслями, чтобы дать всему верную оценку, однако уверен, что то, что произошло сегодня, не должно было застать меня врасплох, я должен был почувствовать, что оно случится, ведь я давно понимал, что юный Джордж относится ко мне всё хуже и хуже. У меня никак не получалось завоевать его дружбу, он всегда был настороже — что-то его вечно беспокоило, возможно, поэтому я вел себя при нем неловко и скованно. Думаю, он с самого начала понял, что я к тебе неравнодушен, и это, естественно, ему не понравилось. Должно быть, он ощущал мой интерес в тебе даже тогда, когда я тщательно — по крайней мере, мне так казалось — скрывал его даже от тебя. И, наверное, он боялся, что и ты слишком много думаешь обо мне, даже когда никаких чувств не было и ты считала меня своим старым другом. Также я отдаю себе отчет в том, как в его возрасте раздражают сплетни. Милая Изабель, я, пусть и не слишком внятно, пытаюсь сказать, что нас с тобой эти нелепые слухи совершенно не трогают. Вчера мне показалось, что пришло время просить твоей руки, ты же сама как-то согласилась, что "однажды оно придет". Ну, мы-то с тобой знаем, кем мы были и кто мы есть, и относимся к сплетням, как к мяуканью драных кошек! И не стоит позволять таким вещам вставать на пути к тому, что нам осталось после всех несчастий и ошибок. Но сейчас перед нами не клевета и не наши собственные страхи, которых у нас как раз и нет, но страх другого человека — твоего сына. И, милая ты моя, самая прекрасная женщина в мире, я знаю, что он для тебя, и это меня пугает! Попытаюсь объяснить: вряд ли он поменяется, в двадцать один или в двадцать два года так много всего кажется вечным, неизменным и ужасным, это в сорок смотришь на такие вещи как на быстро исчезающие зловонные испарения. Но сорокалетний ни за что не сможет объяснить это двадцатилетнему, в том-то и беда! Понимание придет только с годами. Вот мы и добрались до главного: хочешь ли ты жить своей жизнью или жизнью Джорджа? Я осмелюсь зайти дальше, потому что в этой ситуации опасно не быть искренним. Джордж будет действовать, только если твое бесконечное обожание, твои бесчисленные жертвы — ежедневные мелкие и не видимые с первого взгляда уступки с самого дня его рождения — будут побуждать его к действию. Милая, мое сердце обливается кровью, но сейчас главный твой враг это твое собственное бескорыстное и самозабвенное материнство. Я помню, как однажды сказал, что ты видишь и любишь в сыне ангела, хотя, по-моему, это справедливо по отношению ко всем матерям. Но ослепленная любовью мать часто не замечает, что вокруг сына витает не одна лишь ангельская благодать, но и мятежный дух. Мне действительно страшно за тебя, страшно за нас обоих, когда я думаю, насколько этот дух ожесточился против нас, несмотря на всю твою любовь к ангелу, и как твоя нежная душа склоняется перед его волей. Хватит ли тебе сил, Изабель? Сможешь ли ты бороться? Я не сомневаюсь, если силы найдутся, ты быстро поймешь, что всё преодолимо. Ты должна быть счастлива и скоро будешь. Тебе всего-то и надо написать мне пару слов — ведь я не могу прийти в ваш дом — и сообщить, где ты со мной встретишься. Мы вернемся через месяц, а ангел в твоем сыне поможет ему понять тебя, я обещаю тебе это. Всё хорошее в нем проснется, когда ты победишь непокорного духа — а он должен быть побежден!