Читать «Все могу (сборник)» онлайн - страница 35

Индире нравилось ходить по дому в сабо – шлепанцах на деревянной подошве. Стук-стук. Деревом по дереву. И удобно – Марина всегда могла узнать, кто идет. Марина привыкла, что Индира с ней как с маленькой. Входила в комнату, раздвигала шторы особым торжественным и синхронным движением рук, Марина видела до этого похожий только в иллюстрированной Библии Шнорр Карольсфельда в главе о Вознесении Илии. В комнате становится светло, а в окно лился, как из брандспойта, свет. Это Индира называла светолечением.

Каждый день она входила в комнату Марины и каждый день находила ее в одной и той же позе. Марина лежала на кровати, подтянув ноги к животу. Тарелка с фруктами полная. Чай не выпит. Заметно, что только «Абхазские рассказы» – книга на тумбе – меняла свое положение. Обязательно Индира брала книгу в руки и спрашивала с заметным акцентом:

– Интересно?

Марина тусклым голосом отвечала:

– Очень. Особенно рассказ «Соулах оплакивает Тохуца».

– Читать «Абхазские рассказы» в Абхазии – это хорошо. Лежать и не вставать – плохо. Ты бы встала.

Индира села на кровать и погладила Марину по голове:

– Хачапур будешь? А хочешь, чебурек сделаю? Чебурек и пива холодного. Хочешь? Сухумского?

Марина повернулась, бледно улыбнулась и вздохнула:

– Не хочу ничего. Закрой шторы.

– Ора! Ты вот лежишь, плачешь. Так и весна пройдет. И лето пройдет. Жизнь пройдет. Леша хороший был. Он жизнь любил. И ты вставай. Он, когда раньше к нам приезжал, с матерью еще, всегда смеялся. Мы думали – дурачок. А потом поняли – просто веселый. И ты с ним стала приезжать, тоже всегда смеялись. – Индира спрыгнула с кровати и показала, как Леша и Марина смеялись. – Так смеялись, что у нас стекла звенели. Что теперь? Хочешь все море слезами залить? Никакое горе не больше моря. Вставай!

Индира, может, и не имела права вот так с Мариной. Она не была родственницей, даже подругой не была. Просто знакомой. В ее пицундский дом Леша с Мариной приезжали почти каждое лето. А до Марины Леша ездил в этот дом с матерью. Не родственники. Но люди, которые временами рядом росли и жили. Индира за это время похоронила мужа. Его убили. На грузино-абхазской войне. Или как ее еще называли? Высшая стадия грузино-абхазского конфликта. Эта стадия оказалась неоперабельной и чрезвычайно разрушительной. Общие потери достигли двадцати тысяч человек за год. Абхазы победили, но проснулись в ином измерении. Из некогда богатейшей республики они стали бедной страной с неопределенным политическим статутом автономии. Кто в этом виноват? Как всегда, виновата баба, и имя ей – геополитика. Они выиграли войну, но не подписали договор о мире. До сих пор… А Индира осталась после войны без мужа, без родителей, одна с двумя маленькими детьми. Вот она точно могла рассказать Марине, как пережить горе, но Марина никого не слушала, все одно твердила:

– Это все из-за меня. Ему со мной плохо было, и он ездил-ездил.

– Прости, дорогая, но у него с головой плохо было и с ногами. Носило его – подай бог ноги – куда только ни попадя.

Индира села на кровать напротив Марины. В доме все было устроено для сезонных отдыхающих.

– Ты ни в чем не виновата. Так жизнь. Помнишь, у нас с Алладином ребеночек умер. Менингитом. В чем наша вина была? – Индира подошла к окну, посмотрела в сад и на цветущие мандарины. – Люди очень быстро живут. Не мало. Просто быстро. Хотят время перегнать, везде успеть. А время им говорит: не надо, не спеши. Живи спокойно…

Алладин был вторым мужем Индиры. Очень редкая история для этих мест. Когда Индира кое-как прожила свою первую послевоенную пятилетку с сыновьями в голоде и бедности, у нее еще были слабые силы. Она работала в прачечной, стирала, гладила, получала, как сама говорила, полкопейки, которые надо было распределить на все. С началом второй пятилетки Индира поняла: сил не осталось совсем. Она приходила домой с работы и ложилась. Так было легче пережить усталость и голод. Мальчики подтыкали ей под голову подушки, снимали с нее сапоги. Ничего не просили. Наливали стакан кипятку вместо чая. Хорошие мальчики. Но долго так жить было трудно. Мальчики росли, Индира слабела.

Братья Индиры стали искать ей мужа, а мальчикам – отца. Нашли Алладина, героя войны. По ее окончании ему было положено все – брошенный грузинами дом, лучшая невеста, почет и уважение. Спустя время герой развелся с женой и вернулся из Сухума сюда, в свой заработанный на войне дом. Наладил хозяйство, но одному тянуть отдыхающих было сложно. Тут пригодилась Индира. Какая уж любовь – абсолютный расчет с обеих сторон! Тем более что Алладин был старше Индиры на двадцать лет. Что не помешало родить общего ребеночка, умершего через год, а потом и девочку, Эсму.

Марина сипло, как будто сама себе, сказала:

– Он мне изменял… И я ему один раз чуть не изменила.

А Индира тоже как будто ее не слышала:

– А потом у нас Эсма родилась. О! Вот это ребенок! Псих ненормальный!

Индира выглянула в дверь, посмотрела во двор. У уличной раковины стояла ее дочка и купала под большой струей куклу.

– Сколько раз я тебе говорила не подходить к воде! Ты получишь сейчас! – И сбавляя гнев: – Вставай, Марино, приехали там к тебе…

Какие замечательные вечера иногда были здесь, Марина и забыла. Вот как этот. Где-то вдалеке гуляла свадьба. Играла музыка, били барабаны. Праздничный дух плыл по побережью. А Сергей Петрович сидел за богато накрытым столом. Этот праздник почти уже кончился. Остались они вдвоем. Марина и ее начальник. Он изначально знал, где она. Специально выяснил по одному только ему известному каналу.

– Тебя все ждут, возвращайся. А то похудела до веса кошки.

Марина, копируя акцент, сказала:

– Ешь вода, пей вода, срать не будешь никогда… Я неудачница, неурядница, горемычница и слезылитчица. Могу вернуться только в отдел писем.

Сергей Петрович улыбнулся:

– Раньше в отдел писем ссылали за аморалку. Тебе для этого надо постараться.

– Знаете, если бы своровала чужую жизнь, я бы стала почтальоном, – начала мечтать Марина.

– Почему почтальоном?

– Потому что ни за что не отвечаешь. Ходишь с сумкой по заданному маршруту.

– Тебе не за что отвечать. Все, что случилось во время твоей последней гастроли, тебя никак не касается. Это официально проверено. Там были отдельные мотивы, без всякой связи с твоим участием.

– Правда? – Марина даже привстала.

– Конечно, иначе кто бы, подумай, тебя выпустил из страны?

Совсем рядом пели песню на абхазском языке. Колыбельную. Индира укачивала дочку в гамаке. Только так. Каждый вечер. Иначе девочка не засыпала.