Читать «Один человек» онлайн - страница 194

Мечты

К примеру, возьмём мечту об автомобиле. Прихотливая сволочь. Замучаешься её лелеять. Премий на службе нет — вянет. Жена решила шубу себе купить — сохнет и зеленеет. С секретаршей, скажем, ну… загибается. Конечно, есть мечты более неприхотливые — пива с друзьями или там носки в кои-то веки сменить. Чего с ними церемониться? С получки как пить дать сбудутся. А есть ещё мечты неистребимые. С этими как ни воюй — всё равно не умирают и не уходят. Вот мечта разбогатеть. И деньги казённые растратишь, и с работы выгонят, и последнее женино колечко с камушком в скупку снесёшь — а она жива и как будто помолодела даже. Мечта о семейном счастье не многим лучше. Сам, как говорится, третьим браком, прекрасная половина размером с две с половиной, от тёщи — хоть к первой жене… И что же? Умолкни и бледней? Как бы не так! Ночью тихонечко проснёшься и, не дыша, не открывая глаз, всё представляешь её — хрупкую, выносливую, ласковую круглую сироту — дочь министра финансов. А мечта о любви тут как тут. Эту в дверь, а она в постель. Видений с собой понаведёт — пухлых, соблазнительных, молоденьких, прозрачно-кружевных. Уже и глаз приоткроешь, и на жену посмотришь — не помогает, мечтается. Впору о рассвете мечтать, как об избавлении от.

Бакенбарды

Пошёл я как-то раз в парикмахерскую. Борода лопатой отросла, и вообще. Сижу в кресле. Тётка надо мной ножницами кастаньетит. Рядом в кресле сидит мальчик лет шести-семи. С мамой пришёл. Сидит и плачет. Не хочет стричься. Мать его уговаривать. Парикмахер его уговаривать. Пуще прежнего плачет и голову руками обхватил, чтобы не стригли. Кое-как, сквозь рыдалки, разобрались, чего дитя хочет. А хотел-то он всего ничего — бакенбарды, как у Пушкина, отрастить. Он на картинке, в книжке про царя Салтана, видел. Мать ему: «Витюша, они у мальчиков не растут, рано ещё». Не верит сынок. Тут парикмахер догадался на мою бороду пальцем показать. Вот, говорит, смотри, бакенбарды у дяденек из бород выстригают. Когда у тебя борода вырастет — приходи. Сделаем из тебя Пушкина. Посмотрел Витюша на мои нечёсаные заросли, посмотрел… и смирился. Повсхлипывал и руки опустил. Как легко отобрать у ребёнка мечту…

* * *

Счастья, как известно, бывают разные. Бывают такие огромные, что о-го-го! Как пятикомнатная квартира или даже целый дом. Такое счастье попробуй вынеси. Или пронеси. Особенно мимо налоговой инспекции. Или какой-нибудь дорогущий аксессуар размером девяносто на шестьдесят на девяносто, без которого перед друзьями неловко. Такой попробуй содержи. Или удержи. Особенно если друзья близкие. А бывает счастье совершенно небольшого размера. Настольное. Как моё сегодняшнее. Маленькая буханка ещё тёплого чёрного хлеба с названием «хлебец провинциальный», большой кусок костромского, в отрочестве ярославского, а то и пошехонского сыру с дырками, которые можно прогрызть, если случится в них большая или малая нужда. А кроме того, кружка горячего крепкого чаю и шоколадная конфета. На шоколадную конфету, конечно, полагаться нельзя — такие, как она, заканчиваются, едва успев начаться. Пусть её. Другое дело — книжка. Чудесная книжка Юрия Коваля «Самая лёгкая лодка в мире». Нет ничего лучше такой старой, потрёпанной книжки с крепким чаем, с чёрным хлебом и сыром. С трубкой, набитой тёмным, с золотом, датским табаком. С большим клубом голубого, пахнущего мёдом и персиковыми цветами дыма и несколькими клубками поменьше. Для полного счастья надо только, чтобы книжка не кончалась. Но увы… Сам виноват. Надо было в школе учиться хуже. Сейчас бы читал по складам в своё удовольствие неделю, а то и две. Хорошо, что ещё не успел прочесть её тогда, двадцать лет назад. А то сидел бы сейчас, как дурак, читал всякое говно писателя Сорокина.