Читать «Убийство Берии, или Фальшивые допросы Лаврентия Павловича» онлайн - страница 159

Насаждая произвол и беззакония, участники заговора на протяжении ряда лет производили аресты невиновных людей, от которых затем путем применения избиений и пыток вымогались ложные показания о совершенных или готовящихся контрреволюционных преступлениях…

Как установлено судом, подсудимые Берия, Меркулов, Деканозов, Кобулов, Гоглидзе, Мешик и Влодзимирский лично избивали и истязали арестованных невиновных людей, а также отдавали приказы о применении массовых избиений и истязаний арестованных подчиненными им работниками НКВД – МВД…»

Таким образом, в приговоре прямо не утверждалось, что Берия собирался предпринять конкретную попытку государственного переворота. Создать правдоподобную картину такого переворота у творцов приговора фантазии не хватило. Ведь любому мало-мальски здравомыслящему человеку было ясно, что одними внутренними войсками, без поддержки Советской армии, переворот не свершишь. А утверждение же, что Берия пытался привлечь на свою сторону армию, не годилось, поскольку могло бросить тень подозрения на военных. Да и москвичи хорошо знали, что в те июньские дни в столицу вошли отнюдь не внутренние войска, подчинявшиеся Берии (хотя такого рода слухи усиленно распространялись с санкции Президиума ЦК), а части московского гарнизона, переброшенные по приказу Булганина на случай, если в деле с арестом Берии возникнут какие-либо непредвиденные осложнения.

Что же касается содержащегося в приговоре утверждения о причастности Берии и его соратников к пыткам и репрессиям ни в чем не повинных людей, то этот тезис во времена Хрущева станет основным в пропаганде, призванной снять ответственность за репрессии с коммунистической партии на руководителей карательных органов.

Что же на самом деле произошло тогда, весной и летом 53-го? Один из сталинских наследников попытался изменить природу Советского государства, сделать его немного более цивилизованным, отказаться от практики массовых репрессий, предоставить больше прав национальным окраинам и постепенно привести страну к рыночной экономике. Трудно сказать, предполагал ли Берия со временем ввести демократию или собирался идти по тому пути, который несколько десятилетий спустя назвали китайским. Он подразумевает движение к рыночной экономике при сохранении однопартийной системы. Никакого развернутого плана реформ Берия нам не оставил, что, кстати, совсем не означает, что такого плана у него в действительности не было. Но Лаврентия Павловича погубило то, что он слишком резво взялся за дело, и товарищи по Президиуму ЦК КПСС обоснованно заподозрили его в намерениях подорвать существующую советско-партийную систему власти и реставрировать в стране капитализм. Самое интересное, что, хотя объективное значение затеваемых Берией реформ сводилось именно к реставрации капитализма, сам Лаврентий Павлович, как и много лет спустя Михаил Горбачев, похоже, этого не осознавал и искренне верил, что можно будет безбедно существовать в обновленном Союзе, где у республик будет больше прав, а всевластие партийной бюрократии будет ограничено. Берия был хорошим администратором, но плохим политиком. Его административные способности вынуждены были признавать даже его враги. Так, Молотов, нисколько не сочувствовавший Берии, на июльском пленуме 1953 года вынужден был признать: «Он выполнял большую работу, он талантливо работал в организации ряда хозяйственных мероприятий, но послушайте, мы ведь используем и вредителей, заставляем и их работать, когда это нужно, мы из бывших вредителей делаем людей, которые приносят пользу, когда они видят, что невозможно идти по прежнему пути».