Читать «Львовская гастроль Джимми Хендрикса» онлайн - страница 129

Он помнил, как принес из дома наново заряженный аккумулятор, как включил свет. Как сидел под голубями на табуретке и слушал их воркование. Вспомнил, как услышал косой дождь, застучавший по левой стене голубятни. У него в этот момент как раз в руке была стопочка водки. Что он сделал потом? Выпил, поставил пустую стопочку на тумбочку, вскарабкался по лестнице к выгулу и открыл дверцу. Зачем?! Рябцев задумался. И тут память подсказала ему: в голубятне было очень душно. Дождь освежает воздух, вот и захотелось ему освежить тут воздух и для себя, и для голубей…

Тяжело вздохнув, бывший капитан отошел к растерзанным голубям, постоял над ними. Увидел рядом на земле чужое, не голубиное перо, большое и белое с серой каймой.

На глазах выступили слезы.

— Простите, — прошептал он и попятился назад, к голубятне. — Простите меня…

Внезапными торопливыми движениями он открыл замок и зашел внутрь и, бросив раскрытый зонт в угол, постоял, дрожа, минут пять, взглядом упершись в свой желтый «piaggio».

Слева от мотороллера на деревянном полу, посыпанном истоптанной уже соломой, выделялся квадрат входа в погреб.

Вспомнился вдруг Алик Олисевич, которому Рябцев на днях очень помог, достав оттуда, из своих секретных закромов, ключ от двери в его жилище на Замарстиновской. Это тоже было на днях, но до вчерашнего вечера. Время запуталось в мыслях Рябцева. Исчезла хронология последних дней. Мысли словно сами испугались своего расшатанного, не организованного состояния.

Рябцев тряхнул головой, вскарабкался на второй этаж, опустил мертвого голубя на покрытую газетой тумбочку. А сам покарабкался дальше, под крышу. И закрыл дверцу летка. Голуби шарахнулись от него по выгулу, как от чужого. Он пересчитал их. Вместо двенадцати пар его теперь окружало десять.

Левая рука нащупала в кармане мобильник. Нащупала и сжала в ладони, словно он был живым и способным помочь в трудную минуту.

Но не стал Рябцев никому звонить. Знакомым голубеводам сообщать о своей глупости и вине?! Нет, они его и так всерьез не воспринимают! Старым коллегам по службе? Еще более глупо! У них свои проблемы. Алику? Тот, конечно, может, и поймет, и посочувствует, но зачем Рябцеву это сочувствие?!

Слезы в глазах высохли, в мысли вернулась прежняя молодцеватая жесткость.

«Да, я допустил промах, и этим промахом воспользовались враги, — решил Рябцев. — Теперь дело моей чести поквитаться с ними!»

Спустившись в подземную часть голубятни, Рябцев поправил стоявшие одна поверх другой большие картонные коробки, потом пролез в щель между ними и кирпичной кладкой внутренней стенки в самый тупик, где хранились два деревянных ящика с инструментами и всякие хозяйственные мелочи. Среди этих мелочей нашел он свою старую саперную лопатку.

Мокрый из-за продолжающегося дождя, он выкопал под ближайшей сосной четыре маленькие могилки. Опустил в них своих голубей и присыпал их землей.

Снова вспомнились знакомые голубеводы. Никто из них так и не стал ему ни другом, ни хорошим знакомым. Были они, конечно, людьми, в чем-то интересными и энергичными, но разбирающийся в человеческой природе Рябцев избегал искренних и откровенных отношений с ними. Они не вызывали доверия. И вот сейчас, стоя над могилками своих голубей, он снова вспомнил, за что он еще недолюбливал своих коллег по пернатому хобби. Когда у них умирали птицы, а бывало это нередко, хозяева просто бросали их в мусорный бак, словно мертвый голубь — просто мусор. Этого Рябцев ни принять, ни понять не мог. Да, птицы, особенно голуби, живут недолго. Да, бывает, что какой-нибудь чужак принесет заразу, бывает, что болезни «выкосят» голубей, и тогда приходится человеку начинать всё сначала, дезинфицировать голубятню, ехать на птичий рынок или к друзьям-коллегам. Но вот так не уважать смерть, пусть даже простую птичью смерть? Нет. Он своих умерших голубей никогда не выбрасывал. И не будет.