Читать «Лада, не грусти, не надо! Пособие для начинающей эгоистки – 2» онлайн - страница 11

Уже не раз я цитировала философа Николая Бердяева, утверждавшего: одна из главных причин самоубийства – «мгновение боли, принятое за вечность». То же самое, наверное, можно сказать и о черной полосе, принятой за бездонную черную дыру. Затянувшейся неприятности или череде небольших неудач, которым мы вроде не придаем большого значения. Но утром ты долго и нервно искала ключи, днем начальник не то чтобы отругал, но недооценил и не похвалил твою работу, ты поцарапала каблук или поставила пятно на любимой блузке, знакомая вскользь упомянула, что твой бывший стал большой шишкой и очень счастлив в браке с другой, по дороге домой тебя помяли в метро или ты не смогла нормально припарковать машину у дома, потому что твое любимое место занял сосед… И вроде бы все это – небольшая беда: царапина на туфельке почти не видна, пятно отстирается, бывшего ты давным-давно разлюбила и забыла, начальник – натура переменчивая, завтра ты вновь напомнишь ему о себе… Но на тебя накатывает необъяснимая волна меланхолии: «Может, я вообще неудачница? Может, у меня вообще никогда ничего не получится?»… Или правильнее будет сказать, волна хорошо объяснимая? Ибо мельчайшие неудачи способны довести нас до слез, депрессии, нервного срыва, стоит им объединиться в один дружный и не дружественный нам коллектив.

Говорят: если бы мухи собрались вместе, они могли бы сдвинуть с места слона (и боюсь даже представить, на что способны сгруппировавшиеся комары или осы!). Еще говорят: в медицине нет понятия «яд», есть лишь понятие «доза». Небольшую неприятность можно сравнить с микроскопической порцией отравы – она не может тебе навредить, а порой делает только сильней, учит владеть собой, держать удар, учитывать подводные камни и рифы. Большая же порция способна убить тебя…

Особенно, если она и впрямь весьма велика – например, длиной в 10 лет (с 18 до 28). Столько исполнилось моей знакомой, объявившей недавно: «Наверное, я проклята!» За десять лет у нее было четыре серьезных романа, и все они оказались мучительно-сложными, заканчивались болезненно, с ущербом для ее самолюбия. Если бы на бывших любовников можно было б подавать в суд за моральный ущерб, она несомненно стала бы миллионершей. Но, за неимением подобной возможности, стала пессимисткой, убежденной: либо она не такая, как надо, либо все мужики – и впрямь редкие сволочи. И хотя четыре паршивых представителя сильного пола – ничто в сравнении с многомиллионным мужским населением планеты, и в ответ я тут же рассказала ей анекдот: «– Меня никто замуж не берет. – А ты что, уже у всех спросила?» – ни юмор, ни статистика не произвели должного впечатления. Слишком большое количество неудач действительно похоже на яд – они разъедают нам душу и тело, и разум почти не в силах противостоять. На мой взгляд, в большинстве своих проигрышей она виновата сама. Двое ее возлюбленных были женаты. Ждать искренних чувств от двух других было так же бессмысленно, как требовать от автомата с газированной водой, чтобы он налил тебе стаканчик кофе – оба в принципе не были способны на преданную любовь… Но дело уже не в этом. У девушки есть десятилетний обширный убедительный опыт неудач (складывающийся из множества мелких обид, слез, уколов, нанесенных ее самолюбию) и практически нет опыта личных удач. Как заставить ее поверить в то, чего нет? Действительно нет! Во всяком случае, в ее жизни.