Читать «Утренняя заря» онлайн - страница 114

464

Но мы не верим вам! Вы можете, сколько вам угодно, выдавать себя знатоками людей, но мы не позволим вам обмануть нас! Неужели мы не можем заметить, что вы прикидываетесь более опытными, проницательными и совершенными, чем вы есть на самом деле? Пережили ли вы в себе историю, волнения, землетрясения, глубокие печали, мгновенное и светлое, как молния, счастье? Были ли вы глупыми с большими и малыми глупцами? Перенесли ли вы, действительно, безумие и горе добрых людей? Горе и счастье злых? Тогда только говорите мне о морали, в противном случае, молчите!

465

Рабы и идеалисты. Человек у Эпиктета был бы поистине не по вкусу тем, которые теперь стремятся к идеалу. Постоянное напряжение его существа, неутомимо обращенный внутрь взор, замкнутость, предусмотрительность, необщительность, всякий раз как он обращается к внешнему миру, молчаливость, краткая речь – как могут отнестись ко всему этому наши идеалисты, которые всеми силами стремятся к экспансивности! Ко всему этому, он не фанатик, он ненавидит действие напоказ и хвастовство наших идеалистов; как бы велика ни была его гордость, она не хочет смущать других, он умеет подойти мягко и кротко и никому не хочет портить хорошего расположения духа, – он даже может улыбаться! В этом идеале много античной гуманности! Но самое прекрасное в нем – то, что он строго верит в разум. Эпиктет был рабом; его идеальный человек не принадлежит ни к какому сословию и может быть во всех сословиях, но прежде всего его можно найти среди низших масс. Это человек спокойный, самоудовлетворенный среди всеобщего рабства, человек, который постоянно обороняется и обладает постоянно высшей храбростью. От христианина он отличается прежде всего тем, что христианин живет надеждой, что он ожидает и принимает дар от Божественной любви и милости, а не от себя. Эпиктет не надеется, он обладает всем, что для него надобно, он храбро держит это в своих руках и готов поспорить из-за этого со всем миром. Христианство годилось для античных рабов другого рода – т. е. для большой массы рабов.

466

Тираны духа. Ходу науки не препятствует уже теперь случайный факт, что человеку 70 лет, как это было прежде. Прежде хотели в этот промежуток времени дойти до конца познания и сообразно с этим общим желанием оценивали методы познания. Маленькие отдельные вопросы и попытки считались достойными презрения, хотели идти кратчайшей дорогой, верили, что все в мире сотворено ради человека и что, следовательно, само познание вещей рассчитано сообразно силам человека. Разрешать все одним ударом, одним словом – вот было тайное желание всех. Задачу представляли себе в виде гордиева узла: не сомневались в возможности того, что и в деле познания придет какой-нибудь Александр и одним махом разрешит все вопросы. «Загадку надобно разрешить», – такова была жизненная цель философа! Безграничная гордость и радость «разгадать загадку мира» были мечтой мыслителя: он смотрел на все, как на нестоящее труда, если оно не было в тоже время средством все привести для него к концу, и, таким образом, философия была, в некотором роде, высшей борьбой за тиранию духа. В том, что она должна достаться одному очень счастливому, ловкому, изобретательному, смелому, сильному, – одному! – в этом никто не сомневался; и многие мечтали – в том числе и Шопенгауэр – быть этим «одним». Из этого выходит, что в общем наука до сих пор отставала вследствие моральной ограниченности своих последователей и что на будущее время ею надобно заниматься с более глубоким уважением к ней. «При чем тут лично я» – вот девиз будущего мыслителя.