Читать «P.O.W. Люди войны» онлайн - страница 108

* * *

За ней был совсем небольшой типично афганский дворик, который вполне естественно выглядел бы и пятьсот лет назад, и тысячу. Слева – туалет типа «сортир» из глины, справа – полуоткрытый то ли сарай, то ли хлев, покрытый деревянными прутьями и дерном. Посреди двора – чахлое дерево неизвестной мне породы. Под деревом – куча зловонного мусора. А за ним – хибара с неровной крышей, которую удерживали деревянные подпорки. Но даже в такой хибаре была комната для гостей. Конечно, она была тесной, промозглой и сырой, но она все-таки была, и в ней нас ждал хромой человек, которому на вид было лет шестьдесят. «Здравствуйте, – сказал он на хорошем русском языке. – Проходите. Меня зовут Геннадий Цевма. Я родился в Донецкой области в 64-м».

«Значит, тебе сорок пять?» – От удивления я сразу перешел на «ты».

«Будет в этом году», – ответил Гена.

«Я не знаю, кто я, пленный или перебежчик, – начал он свой рассказ. – Это было в 84-м. Однажды ночью мы выпили, я был пьян. У меня был автомат, и я решил сходить в кишлак, в духан. Вышел из своей части и пошел куда глаза глядят. А это было время вечерней молитвы, и я услышал, как поет муэдзин. Вот на его голос я и пошел. И пришел прямо в руки моджахедов. Я даже не успел снять свой автомат с плеча, как они сразу сказали: «Шур нахури! Стоять!» Вот и все. Потом некоторое время держали меня под надзором. Затем стали обучать меня всем позициям и положениям ислама. Я начал потихоньку, постепенно читать и говорить на фарси. И вскоре принял ислам. Это мной сделано было вынужденно. Они, моджахеды, сказали, что если не примешь ислам, то мы тебя на тот свет отправим. Я решил, что так для меня лучше, в смысле, что принять ислам. За то, что принял ислам, меня уважали, а вот за то, что рус, шурави, считали человеком второго сорта. Но как ты изменишь национальность? Раза два или три они брали меня на операции. Говорили: «Давай, убивай своих!» Я отказывался. Я сразу им сказал, что не буду стрелять в своих. Как же можно, они же земляки мои, братья! А моджахеды все заставляли и заставляли. Наконец они просто махнули на меня рукой. «Ты не мужчина, – сказали. – Ты не боец. Почему мы можем воевать, а ты не можешь?» А я не мог, я даже воробья в своей жизни не мог убить. И тогда они просто стали меня таскать с собой по горам. Лет пять меня так таскали».

Цевма и Левенец познакомились еще во время войны. Геннадий, под именем Никмоммат, был в одном из отрядов знаменитого Ахмад-Шаха Масуда, союзником которого время от времени становился и командир Левенца. Подружились они уже много лет спустя после окончания войны, когда советские войска окончательно вышли из страны и Гена осел в Кундузе.

«Я был дома с семьей, когда узнал, что советские войска уходят. Так обидно было мне. Я чуть не плакал. Думал, они уходят, а я остаюсь».

«Ты говоришь, с семьей. А что за семья у тебя была?» – спрашиваю я Геннадия.

«Да жена у меня уже была. Пятнадцать лет ей тогда было. Я уже от моджахедов ушел, и старики сказали мне: «Хочешь, мы жену тебе найдем?» Я не поверил и говорю, мол, давайте. Так они мне девку в кишлаке и нашли. Глупая она тогда была, молодая. Они спросили ее: «Хочешь замуж за русского?» Для них мы все были русские. Она им в ответ говорит: «Ну, русский, значит, русский, его тоже Всевышний создал, как и всех прочих людей». И пошла за меня замуж. А после войны у нас дети появились».