Читать «Томка и рассвет мертвецов» онлайн - страница 22

— Где ты это слышала? — спросила баба Соня.

— У папы на жестком диске есть фильмы, где переводят не прямо в губы, там еще слышно, как по-американски говорят.

— Закадровый перевод, — пояснил я, краснея.

— Ну, значит, ты слышала и русский вариант этого слова.

— Ну да, слышала.

Я замер в ожидании продолжения.

— Там вот такие: «черт возьми», «балин», «будь ты проклят»… Кстати, надо еще узнать, что такое «проклят»… Еще там было «сам дурак» и что-то про маму. Это всё и есть «фак»?

— Только малая часть.

Она задумалась ненадолго и резюмировала:

— Все-таки правильно я пошла учить английский. Одним словом можно столько всего сказать.

Изгой

25 ноября

Последние часы перед пробуждением трудно назвать сном. Это пытка. Моральная и физическая. Мало того, что он все это время боролся с монстрами в своем беспокойном разуме, так они еще принялись терзать его и наяву. Он пытается нащупать телефон или часы, чтобы узнать время, но безуспешно. То ли уже утро, то ли все еще глубокая ночь. Во втором случае ему придется мучиться еще несколько часов, потому что он уже не заснет, будет лежать, смежая веки, переворачиваться с боку на бок, заставляя себя забыться, но ничего не выйдет.

«Господи, сделай так, чтобы меня сейчас поразила молния. Не знаю, где ты ее найдешь, но вынь, пожалуйста, из-за пазухи и грохни меня тут же, на месте. Не хочу просыпаться. Никогда».

Время от времени ему удается отключаться, но эти отрезки сна невыносимо коротки. Он заворачивается в тонкое одеяло, вытаскивая голые ноги, затем натягивает его на голову. Потом ложится на спину. Он не любит спать на спине, но это единственная поза, которая даже в похмельном бреду может гарантировать забытье.

Он замирает, замедляет дыхание. Погружается в дрему.

Спустя время вновь просыпается. Фонари светят за окном, там все еще сумерки. Он решает больше не мучиться. Поднимается на локтях, садится.

Чужая квартира. Маленькая комната. Он лежит на диване-раскладушке. Один. На полу у противоположной стены кто-то спит на надувном матрасе. Он оглядывается. Дверь в комнату закрыта, но он слышит звук работающего холодильника. Незнакомое жилище кажется уютным, здесь тепло. Может, набраться смелости и сгонять на кухню? Нестерпимо хочется пить, он не выдержит до утра, не дождется любезного разрешения хозяев поправить здоровье рассолом.

Изгой откидывает одеяло и из одежды на себе обнаруживает только трусы. Чертовски несвежие, слипшиеся от пота. Кто-то заботливо повесил его одежду на спинку стула у изголовья дивана. Он не припомнит, чтобы раздевался сам. Он вообще мало что помнит — лишь тех двоих незнакомцев, которых принял за уличных грабителей. Возможно, он в них ошибся.

Лежащий на матрасе человек шевелится, переворачивается на другой бок. Простыня натянута на голову, так что он не может узнать, кто делит с ним комнату. Ну и ладно.

Он снова опускается на диван. Несколько минут, проведенных в сидячем положении, приносят небольшое облегчение. По собственному горькому опыту Изгой знает, что из состояния «похмельного отчаяния» выводят только активные действия. Пока ты лежишь пластом и жалеешь себя, ничего хорошего не жди. Нужно встать, умыться, заварить крепкого чая, немного подвигаться, выйти на свежий воздух. Лишь тогда полегчает и, как обещал Довлатов, жизнь обретет сравнительно четкие контуры.