Читать «Военнопленные (Записки капитана)» онлайн - страница 85

Но как только наступал день и блохи, нарезвившись за ночь и напившись человеческой кровушки, успокаивались, в карцере наступала тишина. Спали все поголовно.

Место около майора Петрова не пустовало. Чаще всего собирались в его углу, жарко спорили о положении на фронтах, о крайнем напряжении внутренних сил Германии, о… мало ли о чем могли говорить и спорить! Петров умел любой спор направить в нужное русло — о борьбе с фашизмом — и делал это словно бы мимоходом, без нажима, умело. Беседы с ним давали много полезного, умного, хорошего. Кроме того, майор всегда был в курсе последних новостей с фронтов: связь с «волей» не прекращалась, несмотря на изоляцию и полуголодный строгий режим.

В часы ночных бодрствований от Петрова и его товарищей я узнал о БСВ и судьбах некоторых его организаторов — советских военнопленных, офицеров-коммунистов.

18 мая 1943 года в Перлахе за срыв власовского митинга, направленного на вербовку военнопленных в РОА, гитлеровцы арестовали зачинщиков — это и были организаторы БСВ, — привезли их в Моосбург и бросили в 1-й барак — следственный изолятор.

Следствие ничего не дало. Все показания арестованных, скрывавших БСВ, сводились к одному — законной ненависти к изменникам, чем и объяснялся бунт в Перлахе. Версия казалась правдоподобной; о существовании нашей подпольной организации гестапо пока не узнало, и многие члены и руководители БСВ остались нераскрытыми.

После следствия советских офицеров, среди которых были и организаторы БСВ, увезли в штрафную команду в Дорнах на строительство канала. По слухам, это было самое гиблое место изо всех команд, приписанных к Моообургу.

— Скучаешь? — На мою подстилку сел капитан Платонов и сразу же заговорил дальше, не дав ответить: — Скучать вредно. Это вроде как моль в голове заводится: зудит, зудит, и на душе пакостно. Одним словом, от скуки даже молоко киснет. Так я говорю?

Он посмотрел на меня озорными карими глазами. Под черными казацкими усами, закрученными в тугие кольца, весело блеснули в улыбке зубы.

— Так, так, Сергей, — глядя на него, я улыбнулся тоже.

— Разговаривать не разучился?

— Наверное, нет.

— Вот и хорошо, — обрадовался Платонов. — Нарисуй мне Ленина, вот такого — маленького, — он показал на пальцах, — в профиль. Сделаешь, а, друг?

Через некоторое время из умывальника, служившего одновременно и уборной, завоняло жженой резиной. Потом вокруг Платонова собралось несколько пленных и, тесно сдвинувшись, чем-то занимались, по временам оглядываясь вокруг.

Немного погодя подошел Платонов.

— Вот гляди, — он оттянул в сторону разрез рубашки и горделиво выставил вперед левую половину груди. На смуглой коже против сердца синела контурная линия — профиль Ильича.

— Мы с Лениным теперь неразлучны. Во!

Платонов улыбнулся широко и радостно, хотя и знал, что рискует жизнью. И я понял, что он коммунист. А сколько было таких среди нас!

2

В карцере судили предателя. То, что он натворил, не лезло в рамки понимания простых привычных дел. Незадолго до его суда мне рассказывал майор: