Читать «100 знаменитых символов Украины» онлайн - страница 382

Некоторые исторические источники утверждают, что задолго до этого, еще в 1696 году, когда войско Петра I возвращалось из первого Азовского похода, кто-то из подданных показал ему хорошо горящий минерал. И естественно, что прозорливый царь почтил своим вниманием «полезную штуковину» и высказал мудрейшую мысль вроде того, что «Сей минерал, если не нам, то потомкам нашим зело полезен будет». Спустя четверть века именным императорским указом Григорий Капустин был отправлен на углубленную разведку запасов угля на Донбассе, а затем несколько хорошо снаряженных экспедиций окончательно подтвердили наличие в крае колоссальных запасов угля и руды.

Казалось, что это открытие должно было привести к настоящему промышленному буму, ведь уголь хорошего качества и столь же хорошая руда, сосредоточенные буквально в одном месте, создавали уникальные условия для развития металлургии. Еще в 1735 году в Англии была впервые применена выплавка железа с помощью коксующегося угля. Эффективность этого метода на порядок превышала возможности старого метода, когда железо выплавляли, применяя древесный уголь. Постепенно вся Европа перешла на коксующийся уголь. Но на Руси все было иначе.

Уже тогда, пусть еще и очень отдаленно, закладывались основы тех бед, которые ныне сотрясают Донбасс. Энтузиасты и неравнодушные люди пытались доказать, что именно здесь, на Донбассе, необходимо развивать металлургическое дело. Но чиновники из Высшего горного управления, в ведении которого находилась металлургия и добыча полезных ископаемых, очень «умело» загубили все подобные начинания. Были здесь и личные интересы, и нежелание допускать конкурентов на уже облюбованный рынок, и обычная чиновничья тупость – «запретить, потому что запретить, и все тут». Вообще же в те времена сложилась парадоксальная ситуация. С одной стороны, активно осваивалась Сибирь. «Богатство России будет произрастать Сибирью», – сказал однажды М. Ломоносов. И это абсолютно верно. Но при этом непонятно, почему же те богатства, которые находились гораздо ближе, чем Сибирь, оказались фактически никому не нужны? Почему-то подавляющее большинство чиновников и предпринимателей не понимали (или не хотели понимать), что гораздо проще сначала освоить Донбасский край, чем ехать за тридевять земель, героически вырубать сибирскую тайгу, бороться с местными племенами и полчищами гнуса и прочей зловредной мошкары. А вот английский предприниматель Джон Хьюз, или, как принято было его называть в те времена, – Юз, это прекрасно понимал.

В 1866 году влиятельный князь Кочубей получил концессию на постройку завода по изготовлению железных рельсов. В это время в России бурными темпами развивалось строительство железных дорог, потребность в рельсах, да и вообще в металле, была колоссальной. Но князь Кочубей решил, что проще продать свои права, чем вкладывать средства в развитие производства. В 1869 году он уступил концессию 55-летнему Джону Юзу – управляющему небольшого металлургического завода в Миллуоле под Лондоном. Сумма отступных, на первый взгляд, была по тем временам весьма значительной – 24 тысячи фунтов стерлингов. Но что значили эти крохи по сравнению с теми миллионами, которые Юз и его компаньоны буквально за какой-то десяток лет получили, разумно распорядившись богатствами Донбасса.