Читать «Грешница. Связанные паутиной» онлайн - страница 152

Многие ли довольны отведенной им внешностью? Большинство скажут – нет. То, какими мы себя видим, и то, какими видят нас, всегда различается. Кто-то хотел бы ноги подлиннее, глаза побольше, а кожу чище, некоторые мечтают изменить пол или избавиться от накопившихся лет…

Для Алкана не было проблемы смоделировать желанную внешность. Когда угодно, сколько угодно раз в день. Подстроиться под любой вкус и любые условия, скопировать лица самых привлекательных мужчин. Много раньше он увлекался подобным коллекционированием чужих обликов – достаточно прикосновения, и тело само запоминало все необходимое.

Единственным минусом его великолепной способности являлось, пожалуй, то, что вместе с внешностью ухватывалась и часть чужой личности. И тогда Призрак изнывал от разнообразных желаний.

Становился легионом чужаков. Похоть, ничем не ограниченная похоть сотен людей рвалась наружу. Чужие мечты и фантазии смешивались с собственными, являя разуму совершенно дикие картины, и иногда доппельгангер переставал ощущать границы между собой и остальными. Это сводило с ума.

А еще его всю жизнь раздражали зеркала. Когда Призрак смотрелся в них, они начинали лгать. И так всегда – отражение кого-то другого, но только не его самого.

У молоденьких человечек, к которым допель изредка наведывался, пресытившись общением с Розмари, квартиры были просто завалены бесполезными отражающими стеклами. Чем они их так привлекали? То и дело он замечал, как во время разговора девицы ненароком заглядывали в них, любовались своими холеными мордашками, своей свежестью и кратковременной молодостью. Будто их внешность хоть сколько-нибудь значила!

В такие моменты ему хотелось изуродовать мерзкие лица тугодумных кукол, прежде чем то же самое сделала бы старость.

Одна Лиз, нахальная амбициозная ведьмочка, не окружала себя пустыми людьми и вещами. С ней можно было не думать о проблемах, можно было приятно поболтать о ерунде или хорошенько повеселиться в постели. Жаль, их связь ненадолго.

Алкан подмигнул знакомой торговке цветами и завернул за угол. Поднялся по лестнице, постучал в крайнюю дверь. Открыл нелюдимый паренек, бывший каторжник, скрывающийся от черного сектора. Алкан дружелюбно улыбнулся, не разжимая губ. Паренек кивнул и пропустил его внутрь. Подойдя к порталу – единственное зеркало, которое нельзя ни при каких обстоятельствах разбивать, – второсортный нарисовал знак.

Убежище встретило сыростью. Вспомнив, что его желала видеть Розмари, он поспешил к лифту. Короткий полет, и вот показались знакомые двери. Как всегда, их вид вызвал в глубине души чувство смятения и стыда. Старая карга умела пудрить мозги.

Добравшись до спальни, чуткий нос Призрака моментально уловил ненавистный запах – запах гнили и изысканных духов. Не стучась, – стук в данной ситуации выглядел нелепо, – быстро прошел вдоль богатого ложа к ванной, откуда доносился плеск.

Под потолком на цепях болтались женщины. Около десятка, висящие в творческом беспорядке, с искромсанной кожей и отрезанными пальцами. Многие были еще живы и хрипло постанывали, пока кровь покидала их ослабевшие тела. Внизу под каждой жертвой заботливо стоял медленно наполняющийся сосуд.

Чуть дальше маленький бассейн с бурлящей пенистой водой. Розмари сидела на ступеньке и старательно покрывала себя благоуханными маслами.

От ужасной духоты кружилась голова.

– Что на этот раз?

Алкан постарался, чтобы голос звучал как можно грубее, но робость все равно точила истерзанные нервы.

Она не отреагировала, продолжая погружать кончики пальцев в смягчающий раствор и легкими касаниями массировать предплечья.

– Это ведь не те девушки, которых я приводил? Новые? Розмари, тебе снова мало?! Не хватало, чтобы в Совете прознали о твоих «шалостях». Поймают – нам несдобровать! Ты не сможешь задурить головы абсолютно всем!

– Я хочу выглядеть молодо. – Женщина безмятежно зажмурилась.

– Знаю! Но это выходит за все рамки! Тебе не нужно столько жертв, чтобы поддерживать красоту! Мы в опасности, понимаешь? Тебя могут заподозрить.

– Уж не твоя ли подружка?

Можно было и не надеяться, что она не узнает. Розмари Коум всегда умела держать поводок натянутым.

– При чем тут она?

– Ты ведь не хочешь сбежать от меня, При-при-призрак? К той милой девочке? К той глупышке? – Женщина пленительно рассмеялась, словно только что прозвучала отменная шутка. Запах эфирных масел и благовоний усилился. – Я давно знаю, что ты к ней бегаешь. Не понимаю только – зачем?

– От скуки.

Алкан безжизненно посмотрел на соблазнительные округлости, плавающие над поверхностью ароматной воды. Темные соски возвышались над белоснежной пеной, как вишни на торте.

– Алкан… мы знакомы с тобой почти вечность. Очень много-много лет. И я вижу, когда ты лжешь. Повторю свой вопрос – зачем? Она ведь не красивее меня, не опытнее и уж точно не умелей. Она не знает тех секретов, тайн, страхов, которые ты старательно похоронил в глубине своей трусливой душонки. Она не поймет… Подойди!

На глиняных ногах доппельгангер двинулся к роскошной ванне. На него вдруг навалилась тупая мутная усталость. Скука.

– Ты не сможешь уйти, – обволакивающий шепот жег мозг, – это бесполезное занятие. Никто тебя не полюбит, мой прекрасный уродец. Мой послушный, послушный мальчик.

Розмари вновь рассмеялась и поймала руками его лицо. Алкан опустился на колени, продолжая сверлить потухшим взглядом ее роскошную грудь. Она вскочила, изогнулась, вода теплой удушливой волной рванулась на мраморные плиты, залив его живот и бедра.

– Ты только мой. Мой и ничей больше.

Она приоткрыла алый рот, вцепилась ему в нижнюю губу. Брызнула кровь. Потекла по лицу женщины, коснулась языка. Розмари зажмурилась от наслаждения, застонала сладострастно и порочно, как могла только она. Ухоженное тело содрогалось в спазмах удовольствия.

– Мой. – Она запечатлела на его груди кровавый поцелуй.

Алкан подумал, что все это напоминает театр абсурда. И он был главным клоуном.

– Молчишь? Молчи, не говори ничего. Иди ко мне, я давно с тобой не играла. Скажи, чего ты хочешь?

Наманикюренные пальчики скользили вверх-вниз. Каштановые волосы щекотали живот…

– Я могу исполнить любую твою мечту, только слушайся. Мне нужна твоя помощь. Ты ведь сделаешь то, что я скажу?

Напряженный, хрипло стонущий, он кивнул в беспамятстве.

В темноте не было лиц – одни ласковые прикосновения и нарастающее болезненное удовольствие.