Читать «В Афганистане, в «Черном тюльпане»» онлайн
Геннадий Евгеньевич Васильев
Васильев Геннадий Евгеньевич
В Афганистане, в «Черном тюльпане»
Об авторе
Васильев Геннадий Евгеньевич, ветеран Афганистана, замполит 5-й мотострелковой роты 860 ОМСП г. Файзабад (1983–1985 гг.).
Принимал участие в рейдах, засадах, десантах, сопровождении колонн, выходил с минных полей, выносил раненых с поле боя.
Из Афганистана вернулся с травмой позвоночника, стал журналистом, членом Союза писателей Крыма. В настоящее время работает директором одного из Крымских издательств.
Почтовый индекс 97403
Автономная Республика Крым, г. Евпатория,
ул. 9 Мая, д. 69-а, кв. 21.
1
Узловатые петли потертой портупеи лежали на дощатом полу, неровном, сложенном из тонких, карликовых половиц — коротких досок от обшивок гранатных ящиков. Тут же блестели зеркальными боками консервные банки. Бумажные пачки патронов, похожие на пачки махорки, лежали в складках солдатского одеяла.
— Какое свинство! — Андрей Шульгин, лейтенант рейдовой роты отдельного файзабадского полка, прозванный уже «старым лейтенантом» за полугодовую задержку в звании, развел руками перед туго набитым вещевым мешком.
— Скажите, пожалуйста, как воевать таким навьюченным? Как гоняться за босыми «духами»?
Немногословный Орлов усмехнулся, поправил на спине радиостанцию со скрюченной ревматической антенной, тронул пухлые подушечки перевязочных пакетов:
— Волка ноги кормят.
Со стен за сборами равнодушно следили плакаты, наклеенные вкривь и вкось на картонных стенах вместо обоев. Плакатов было в изобилии в убогой тесной комнатенке, сооруженной из разобранных снарядных ящиков и коробочного картона в одном из углов большой брезентовой палатки. Из-за отсутствия обоев навязчивой агитацией оклеили все стены командирского «кубрика». На стенках красовались косо налепленные опрокинутые трибуны с опрокинутыми графинами и опрокинутым толстощеким оратором, читающим по невидимой, тоже опрокинутой бумажке: «ЗАВТРА РАБОТАТЬ ЛУЧШЕ, ЧЕМ СЕГОДНЯ! СЕГОДНЯ — ЛУЧШЕ, ЧЕМ ВЧЕРА!».
Опрокинутые золотые звезды на пиджаках держались крепко, не падали. Бумажные трибуны наплывали на честные бровастые лица, бесцеремонно падали на тучные фигуры в безупречных гуталиновых костюмах, и перевернутый на плакатах размах пятилеток сыпался вниз по чистой голубизне неба, как в песочных часах.
По плакатам изредка бежали косые, веселые, будто пьяные, строчки, нанесенные шариковыми авторучками:
ЭКОНОМЬ САХАР, ПОДЛЕЦ!
ИНАЧЕ БУДЕШЬ ПИТЬ ТОЛЬКО ЧАЙ.
НЕ ДЕЛАЙТЕ ИЗ СНА КУЛЬТ!
МЫСЛЕЙ НЕТ — ОДНИ СЛЮНИ.
Кое-где виднелись и вовсе неприличные словечки, легкомысленно бежавшие по суровой простоте ленинских кепочек.
По толстокожим буквам помидорного цвета — «РЕШЕНИЯ XXV СЪЕЗДА — В ЖИЗНЬ!» — бежала простенькая будничная фраза: «В СОЮЗЕ ВОДКА БЕСПЛАТНАЯ. ТРИ РУБЛЯ — НЕ ДЕНЬГИ!».
А на пейзаже среди цветов и бабочек, с частоколом дымящих труб на горизонте, олицетворяющих союз природы и советской промышленности, только что появилась новая надпись:
Шульгин, только что начертавший эту фразу, бросил ручку.