Читать «Григорий Грег «Капли крови»» онлайн - страница 16

«В тот день, из ничего буквально…»

В тот день, из ничего буквально:

стул сдвинут, зонт, пальто…

Вопрос незначаще банальный:

зачем пришел и кто…

Шаг в комнату из коридора.

Окно раскрыто, свет,

рукой отогнутая штора

и темный силуэт…

Плывущий дым от папиросы,

спокойный оборот

ко мне. Обычные вопросы,

но чуть прикушен рот…

Но взгляд скользит куда-то мимо,

и дрогнула рука.

Ее вдруг спрятала за спину,

легко сказав: «Пока».

Глаза мятежно потемнели…

Наверное, обман?

Когда и что понять успели!

И вдруг возник – роман…

«Зимний сумеречный свет…»

Зимний сумеречный свет

словно пепел светло-серый…

Я запомню твой ответ,

данный мне в аллейке сквера.

Мы гуляли долго днем,

солнце белое слепило.

Я сказал: «Мы все умрем!

Ты забудешь все, что было».

Я сказал: «Смотри, снежок

так легко в ладони тает…

Что ж печалиться, дружок?

Все проходит! Кто не знает

этой истины! Смотри —

только солнце в мире вечно.

Со щеки слезу сотри,

грусть уйдет… Живи беспечно».

Ты ответила: «Душа

словно снег? Любовь – снежинка?

И она водой ушла

В твоем сердце? Но ошибка

думать, что любовь лишь миг

и проходит быстротечно.

Память сердца – целый мир.

Я люблю – лишь это вечно!»

Зимний сумеречный свет

за окном туманом тает…

Я запомню твой ответ:

«Кто любил – не забывает».

* * *

Из письма Ладе:

«Мои тетради были свалены в кучу на столе, тут же находилась стопка исписанных листков. Я начал читать и постепенно так погрузился в мир прежних поэтических грез, другого сравнения подобрать не могу, что существующая действительность уже не так сильно напрягала меня. Да, только в творчестве я мог найти утешение! Я понял это, едва начав читать свои стихи. Это был особый мир, который мог примирить, мне кажется, с чем угодно.

«Никаких задач не ставить

И писать, что хочется!

Душу звонкую прославить,

Избежать пророчества…

На земле стоять, закинув

В восхищеньи голову.

Видеть небо…», – бегло, но жадно читал я.

И тут же в нетерпении перевернул страницу, словно хотел быстрее нахвататься энергии своих стихов, наполниться ею до отказа.

«Тревожит что-то. Я пишу, что вижу:

Кленовый лист упал к моим ногам.

В огромных лужах ветер воду лижет,

И дождь бежит по выпуклым зонтам.

Осенний вечер выбелен туманом…»

И снова я, не дочитав, перевернул лист. Какое-то смутное беспокойство охватило меня.

«Сначала! Чистую страницу

Открою. Что писать?

Что мне в забвеньи будет сниться…

Но не смогу назвать

Словами этот странный холод

Восторга и тоски,

Неутоленный страстный голод

Моей души…»

Я снова не дочитал. Чем больше я вникал в свое творчество этого периода, тем сильнее меня охватывало волнение. Мне вдруг подумалось, что уже тогда, то есть сейчас, я подсознательно знаю свою судьбу. И в стихах прятался глубокий смысл происходящего со мной, словно в них были зашифрованы ответы на какие-то ключевые вопросы. Но истина ускользала от меня».