Читать «Колокола» онлайн - страница 167
Ричард Харвелл
— Николай! — промолвил я, и вся тревога исчезла из моего голоса.
Я обошел вокруг кресла, чтобы взглянуть ему в лицо.
С тех пор мне часто приходилось видеть эти устрашающие лица в темных углах самых разных городов мира: одутловатая округлость; следы от язв, которые давно затянулись и стали шрамами; мягкий, бесформенный нос, как будто его хрящ был выеден личинками. Николай был таким же громадным, как прежде, но теперь никто не назвал бы его крепким, он скорее выглядел грузным и оплывшим. Его волосы и борода поседели, кожа была бледной.
— Кто здесь? — спросил он.
Его глаза уставились на меня, но дрожание век говорило о том, что они ничего не разглядели. Мне показалось, что я вижу лишь тень моего старого друга.
— Я открою шторы, чтобы ты мог увидеть меня, — сказал я, стараясь говорить как можно мягче.
— Нет! — воскликнул он, когда я протянул руку к портьерам.
Ремус покачал головой и шепнул мне, что поврежденные глаза Николая не могут выносить света.
И тогда я встал на колени рядом с моим другом, взял его за руку и так близко наклонил к нему свое лицо, что ощутил вязкую бледность сифилитических гумм у него под кожей. Его глаза с трудом сфокусировались на моем лице. Он внезапно вздохнул. Поднял трясущуюся руку и тронул меня за щеку:
— Это правда? Ремус, скажи мне, что это не сон!
— Николай, это на самом деле он. Мозес пришел в Вену.
— Господи, благослови нас!
Николай заплакал, обхватил мою голову опухшими руками и прижал к своей груди. Потом поднял вверх мое лицо, чтобы посмотреть на меня еще раз. Затуманенными глазами он внимательно изучай мои черты, чтобы запомнить их навсегда.
— Ты вырос и стал таким красивым, а я — таким уродливым, — сказал он.
Я не знал, что ему на это ответить, поскольку на самом деле, пойди он в таком виде по улице, люди смотрели бы на него как на чудовище. Я, однако же, никакого отвращения не чувствовал, и так и сказал ему об этом.
— Я заслужил все это, и даже еще больше, — проронил он.
— Чепуха, — постарался успокоить его я. — Все это — чепуха.
Николай посмотрел на Ремуса, потом опять на меня:
— Я только тем и занимаюсь целый день, что сижу здесь и думаю, как я подвел двух моих самых лучших друзей.
— Николай, — резко сказал Ремус, — не начинай этого сейчас. Не надо. Давай будем счастливы сегодня. Мозес наконец-то снова вернулся к нам.
— Я, кроме этого, ничего больше не желал, — произнес Николай, и слезы потекли у него из глаз. — Поэтому могу сказать ему, каким виноватым я чувствую себя за то, что сделал. И за то, что не сумел сделать.
— Не сумел? — удивился я. — Николай, ты был мне как отец. Ты мне жизнь спас! Я никогда не винил тебя ни в чем.
Он покачал головой:
— Я не должен был оставлять тебя с тем человеком. Нам давно следовало уйти из аббатства. Мир был открыт для нас, и мы упустили наш шанс.
— Николай, — взмолился Ремус. — Не сейчас. Ты опять…
— Нам следовало уйти! — зарычал Николай на своего друга и закрыл глаза мягкими опухшими руками.
Волк склонил голову.
Очень скоро руки Николая переместились с лица на виски, и я услышал его прерывистое дыхание. Острая боль пронзила его, и мягкие опухоли в голове стали наливаться кровью. Сдавленный стон, похожий на хрип задыхающегося человека, вырвался из его сжавшегося горла.