Читать «Аметистовый перстень» онлайн - страница 24

– Господи! драгоценными камнями! – воскликнула герцогиня.

– Ангелы, пророки тончайшей работы вычеканены в ромбоидальных медальонах и производят самое приятное впечатление.

– Мошенник он был, этот Бонмон, – вдруг выпалила г-жа де Куртре. – Он был вором, и жена его не возместила краденого.

– Как видите, она начинает возмещать, – отозвался г-н де Бресе, указывая пальцем на сверкающую дароносицу.

– Как быть? – спросила супруга герцога.

– Не можем же мы отослать ей обратно подарок, – отвечал г-н де Бресе.

– Почему? – спросила вдовствующая герцогиня.

– Это невозможно, мама.

– Значит, придется его оставить? – сказала г-жа де Бресе.

– Гм!.. Да…

– И поблагодарить ее?

– Повидимому.

– А вы как думаете, генерал?

– Было бы предпочтительнее, – ответил генерал, – чтобы эта дама, поскольку она с вами незнакома, воздержалась от поднесения вам подарков. Но нет оснований отвечать оскорблением на ее любезность. Это очевидно.

Аббат взял дароносицу в свои пастырские руки, приподнял ее и сказал:

– Бельфейская божья матерь – я в этом уверен – взглянет благосклонными очами на этот дар, предназначенный благочестивой душой для скинии ее алтаря.

– Но, чорт возьми, – сказал г-н де Бресе, – в данном случав Бельфейская божья матерь – это я! Если госпожа де Бонмон и ее сынок пожелают получить от меня приглашение, – а они этого наверняка пожелают, – то я буду обязан их принять.

III

Спасаясь от внезапного дождя, настигшего их перед рвом замка, г-жа де Бонмон и г-жа д'Орта добежали по обходной дороге до низкого сводчатого портала, на замковом камне которого виднелся герб с павлином угасшего рода де Пав. Г-н де Термондр и барон Вальштейн присоединились к ним. Все четверо долго не могли отдышаться.

– А где аббат? – спросила г-жа де Бонмон. – Артур, ты оставил аббата в буковой аллее?

Барон Вальштейн ответил сестре, что аббат идет следом за ними.

И вскоре они увидели аббата Гитреля, промокшего, но хладнокровно поднимавшегося по каменным ступеням. В этой суматохе он один сохранил полное достоинство и проявил спокойствие, подобавшее его сану и дородности, заранее обнаружив внушительность поистине епископскую.

Госпожа де Бонмон, розовая от ходьбы, с пышной грудью, вздымающейся под светлым лифом, оправила спереди юбку, обтянув при атом свои крутые бедра; с развевающимися волосами, ясным взглядом, влажными губами, словно олицетворяя какую-нибудь зрелую венскую Эригону, она производила впечатление прелестной грозди винограда, налившейся соком и золотистой.

Она спросила несколько густым голосом, не таким пленительным, как ее рот:

– Промокли, господин аббат?

Аббат Гитрель снял широкополую шляпу, пыльный ворс которой был усеян черными точками от дождя, обозрел серыми глазками запыхавшуюся группу, которая испуганно бежала от нескольких капель воды, и сказал не без добродушного лукавства:

– Я намок, но не запыхался.

И добавил:

– Совсем безобидный дождик, насквозь не промочил.