Читать «Внутренняя красота» онлайн - страница 14

— Значит, вы автор опубликованных работ.

— Под псевдонимом Пентесилея. — Кресси невольно выдала еще один ревностно охраняемый секрет. Что такого в этом мужчине? Он заставлял ее высказывать вслух самые сокровенные мысли. Она вела себя точно болтливый младенец.

— Пентесилея. Это амазонская воительница, прославившаяся своей мудростью. Весьма удачный псевдоним.

— Да, да, однако я вынуждена просить вас соблюдать осторожность. Если бы мой отец узнал… — Кресси еще раз глубоко вздохнула. — Синьор, вы должны понимать, в моем положении… то есть… отец полагает, что мои способности к математике препятствуют ему выдать меня замуж. Должна признать, мой опыт в целом подтверждает это. Мужчины не ценят умных жен.

Улыбка синьора ди Маттео приобрела циничный оттенок, взор стал холодным, будто он вспомнил что-то неприятное.

— Синьорина, кровные узы и красота превыше всего, — заметил он. — Так устроен мир.

Выражение его лица красноречивее всяких слов подтвердило то, во что верила Кресси. Поприще деятельности этого мужчины — красота, но она усомнилась, понимает ли он, насколько обременительна родословная. Кресси не придумала, как спросить художника об этом, не обидев его.

Он прервал ее раздумья:

— Если вы изучаете связь между математикой и искусством, то должны были прочитать академический груд моего соотечественника. Я имею в виду работу итальянца Пачиоли De Divina Proportione.

Кресси с удовольствием обнаружила, что художник не из тех, кто считает, будто ей, женщине, не разобраться в столь серьезном труде. В то же время она подивилась тому, как красиво звучит название этой книги на итальянском языке.

— Вы читали ее? — наивно спросила она, хотя и так ясно, что он знаком с этой книгой.

— Это классическая работа. Вы согласны с мнением автора, что красоту можно описать по законам симметрии?

— И пропорции. Но это ведь основные законы любого искусства?

Нахмурившись, синьор ди Маттео стал нервно расхаживать по комнате.

— Если бы живопись сводилась лишь к тому, как правильно выстроить углы и пропорции, любой мог бы стать художником.

— Тогда как же вы научились так хорошо писать картины? — возразила Кресси.

— Я учился. У старых мастеров. Был учеником у других художников. Все дело в практике.

— Значит, это профессия. Ремесло, правила которого можно выучить. Я придерживаюсь именно такой точки зрения.

— А я стою на том, что искусство не просто ремесло. — Сейчас в его голосе звучал гнев.

— Синьор, не понимаю, что в моих словах расстроило вас. Я сделала вам комплимент. Главная цель искусства — приукрашивать действительность. Разве не так? Если она такова, само искусство должно быть красивым. А если оно красиво, то соответствует тому, что считается красотой, — математическим правилам симметрии и пропорции, которые мы замечаем в природе, как доказал, например, ваш соотечественник, синьор Фибоначчи. Чтобы стать самым лучшим, вы должны были овладеть не только техническими навыками рисовальщика, но также твердым пониманием лежащих в основе искусства правил.

— Значит, я пишу машинально. Вы это хотите сказать?