Читать «Теория языка: учебное пособие» онлайн - страница 104

Проделаем нехитрый эксперимент. Два предмета, различающиеся размером, закодируем «словами» чинг и чанг. На вопрос, каким «словом» обозначен меньший предмет, участники эксперимента единодушно выбирают звукокомплекс чинг. Звук [и] у них устойчиво ассоциируется с малым размером. Данные массовых экспериментов, кажется, однозначно говорят, что гласные звуки связаны с идеей величины. Устойчивые связи звуков речи с ощущениями и представлениями в современной лингвистике получили название звукового символизма, или фоносемантики [Журавлёв 1981; Воронин 1982].

Фоносемантике предстоит проверить предположение, что в мозгу человека существует таблица цветов, по крайней мере типологически подобная таблице звуковых частот, которая тоже должна там быть [Леви-Строс 1985: 87]. Специалисты установили, что хроматическая цветовая гамма связана с гласными звуками, а потому они – цветные. Согласные звуки – чёрно-белые, одни – тёмные (губн. П, Б, М), другие – светлее (зубн. С, 3, Ц).

Интересно наблюдение писателя В. Набокова над собственным цветовым слухом: «…Я наделен в редкой мере так называемой autition coloree – цветовым слухом… Не знаю, впрочем, правильно ли тут говорить о «слухе»: цветовое ощущение создаётся, по-моему, осязательным, губным, чуть ли не вкусовым чутьём. Чтобы основательно определить окраску буквы, я должен букву просмаковать, дать ей набухнуть или излучиться во рту, пока воображаю её зрительный узор. Чрезвычайно сложный вопрос, как и почему малейшее несовпадение между русскоязычными начертаниями единозвучной буквы меняет и цветовое впечатление от неё…» (Набоков В. Другие берега).