Читать «Битте-дритте, фрау-мадам» онлайн - страница 124

— Запасной выход! — восхищался историк. — Как же я не догадался его поискать! Ведь это же элементарно… Теперь мы можем не ждать сутки…

— И сразу отвезем тебя в больницу, — закончил за друга Панфилов.

— А этого, — Павел пнул ногой приходящего в себя Краузе, — в „контору“.

— Нет! Он мой! — ненависть, прозвучавшая в голосе Егоровны, заставила меня содрогнуться. Разумеется я не испытывала к садисту-гестаповцу никакого сочувствия, но…

— В каком смысле? — смущенно откашлялся Зацепин.

— Хочу видеть, как он умирает, извиваясь раздавленным червяком. Хочу выжечь ему глаза, вырезать сердце, в котором нет ничего людского. Я ждала этот день шестьдесят пять лет и дождалась. Вы идите, касатики, а меня с ним оставьте. Я хочу крики его слушать. Долго-долго. Пока господь не сжалится над ним и не отправит в ад на муки вечные. Потому, что даже там не придумают такого, что сделаю с ним я. За все, что сделал он.

— Баба Степа… — начала я.

— Молчи, Валерьевна. Сейчас мой черед говорить. Я столько лет молчала, что сама почти забыла. Как будто это было не со мной. Ан нет, со мной, — она помолчала, собираясь с силами. — Когда в Ухабов пришли немцы мне было девятнадцать. И комсомольское подполье приказало мне поступить на службу к фашистам. Потому что я отлично знала немецкий язык, а немцы об этом не знали. Сначала я в комендатуре работала. Потом меня увидел штандартенфюрер Краузе. Он сказал, что я напоминаю ему родную сестру, и сделал личным секретарем. Какая ему нужда была в секретаре, который не знал бы немецкого, не ведаю. Наверное, ему просто хотелось, чтобы про его любовь к мальчикам говорили как можно меньше. Он таскал меня за собой повсюду. В рестораны, в застенки, на казни. А по вечерам читал Шиллера вслух по-русски. Я не могла спать. Даже во сне я слышала, как они кричали. Но я как заклинание твердила, что так надо. Что это моя война, что так я помогаю своей Родине громить проклятых фашистов.

Я свободно ходила по немецкому штабу и слушала, слушала, слушала. А потом через Сергея Зацепина, твоего, Витенька, деда передавала все в партизанский отряд. Оттуда сведения шли за линию фронта. Так продолжалось три года. Уже перед самым наступлением, я свалилась с воспалением легких. И месяц провалялась в немецком госпитале. Дядюшка Отто навещал меня. Приносил цветы и конфеты. Говорил, что без меня как без рук. Что никто не мог сварить ему кофе так, как делала это я. А еще за время моей болезни он внедрил в отряд провокатора. И когда я вернулась из госпиталя, то узнала, что с помощью этого предателя были арестованы Панфилов и Зацепин. На второй день после моего выхода, Отто Краузе спустился к ним в камеру. И как обычно взял с собой свою Стефанию. Я увидела их, и… Не знаю, как у меня хватило сил выдержать это. Что-то отвечать Краузе, даже смеяться… Только одно останавливало меня от того, чтобы не выцарапать ногтями глаза доброму дядюшке Отто. Только одно — я должна была узнать имя предателя, прежде, чем он одного за одним выдаст гестапо все наше подполье. Но шли дни, а Краузе даже в пьяном бреду не называл его настоящего имени.