Читать «Все тёлки мимо» онлайн - страница 52

Мы с Дэном назвались, заполнили анкеты и уехали.

Мы еще несколько дней обивали пороги в разных местах. И тут позвонил Сун Су:

– Мы вас берем. Передай своему другу – этому, высокому, красивому, как девка. Чтобы мне не пришлось вас обоих обзванивать. Собрание в понедельник.

– Здорово! Большое вам спасибо!

– Погоди радоваться. Работа адская, зарплата минимальная. Или чуть выше минимальной? Даже не помню. В любом случае кот наплакал. До понедельника.

Я готов был примириться с мизерной зарплатой. Главное – я буду проводить в окружении женщин по восемь часов в день, по пять дней в неделю. Все лето среди женщин! Я буду вынужден разговаривать с женщинами, буквально вынужден. И может быть – а вдруг повезет! – с какой-нибудь пересплю. Прошло еще два дня. Я обнаружил себя рядом с Дэном и еще восемью парнями. Мы сидели в подсобке только что достроенного "Хутерс" – оранжевые стены да фальшивые таблички с названиями улиц. Перед нами стояли Сун Су и Боб. Боб был в сетчатой майке. Его усами гордился бы любой бейсболист семидесятых. Попыхивая сигаретой, он держал речь перед мужской частью только что набранного персонала:

– Я вас насквозь вижу. Вы надеетесь засадить какой-нибудь официантке. Потому и согласились здесь работать.

– Иначе ни один дурак не согласится тут горбатиться, – вставил Сун Су.

– Точно. Горбатиться придется – мама не горюй. Помолчав, Боб продолжил:

– Так вот, ребята, запомните – я по доброте душевной предупреждаю вас первый. Ваши мечты сбудутся. Вы наверняка какой-нибудь засадите. Я тоже засадил как-то одной бабе. А потом на ней женился.

– Так не бывает! – воскликнул парень в первом ряду.

– Еще как бывает, салага. Я затащил одну официантку в койку. И что же – женился. У нас ребенок, все дела. Короче, ваше дело – работать на совесть и не злить меня. Тогда у вас будет жизнь-малина, – сказал Боб и сплюнул на пол.

После этой речи он устроил нам экскурсию по кухне и холодильной камере. О холодильной камере он сказал:

– Лучшее место для уединения с бабой. Но только не в вечерний час пик, усекли?

Наконец он выдал нам черные футболки с логотипом "Хутерс" на груди. И объявил:

– Добро пожаловать в семью "Хутерс"!

Приветственная речь каким-то неясным образом вылилась в устные мемуары Боба о службе в армии. И он сурово предостерег нас:

– Остерегайтесь козлов, которые не постесняются трахнуть твою жену, пока ты сидишь в говнище где-то за океаном.

Спустя полтора часа, когда мы выезжали с парковки, Дэн произнес фразу, которая не могла не запасть мне в душу:

– Скажу тебе одну вещь. Только не подумай, что я на тебя давлю. Я же знаю, как ты переживаешь из-за этой дурацкой девственности. Но если этот Боб смог склеить красавицу из "Хутерс", ты тем более сможешь.

Я кивнул. Меня переполняло нетерпение. Сексуальная жизнь, казавшаяся абсолютно недостижимой, замаячила на горизонте. Скорее бы на работу…

И вот в среду мы с Дэном надели фартуки и шапочки с эмблемой "Хутерс". Очень скоро мы уяснили две вещи. Во-первых, Сун Су не преувеличил: работа и впрямь была адская. Во-вторых, почти все официантки оказались психически неуравновешенными. Неуравновешенными не в смысле: "обиделась на какую-то ерунду и разревелась". Скорее: "обиделась на какую-то ерунду, взяла кухонный нож и пырнула любовника, а сама забилась в угол и бессвязно бормочет". Даже если бы я умел разговаривать с подобными женщинами или хотел бы разговаривать с ними по доброй воле (а я не умел и не хотел), на разговоры все равно не оставалось времени. Всю смену даже перевести дух было некогда. Я мыл, чистил, вытирал, а еще готовил куриные крылышки, окуная их в соус, а еще выносил мусор… Вот и все мои занятия.

Однажды, когда я драил посуду, в подсобку заглянул Боб.

– Командор, – сказал он (Боб никого не называл по имени, потому что просто не запоминал имен. И никак не скрывал свое беспамятство). – Командор, сегодня твой несчастливый день. Дай-ка расскажу тебе сказку. Жил да был один мужик, пришел он в "Ху-терс", упился, вышел на балкон и облевал его по самое не волнуйся. Мораль у сказки такая: ты отмываешь балкон дочиста, я ставлю тебе кружку пива и говорю, что ты хороший мальчик. Конец фильма. Что скажешь?

– Плохая сказка, Боб.

– Может, я не умею ее рассказывать? – призадумался Боб. Но все равно вручил мне ведро и швабру.

Я отправился на балкон и обнаружил: запах блевотины заглушал запах океана, хотя внизу, всего в пятидесяти футах от здания, шумел прибой. Я начал драить пол. И тут послышался женский голос:

– Ой, как же мне теперь стыдно… Это я подавала ему пиво. Зря я ему не сказала, что надо знать меру.

Я обернулся и увидел официантку Сару – высокую худую блондинку с короткой стрижкой. Униформа "Хутерс" так обтягивала ее высокие груди, что, казалось, у нее чуть ниже подбородка полочка: хоть клади ключи от машины, если руки заняты. Весь месяц, который мы отработали в "Хутерс", Сара держалась довольно незаметно. Я разговаривал с ней только раз, неделю назад: она спросила, остались ли у нас печеные бобы. Надо отметить, спросила вежливо, с милой улыбкой.

– Ничего-ничего, – сказал я. И вдруг сообразил, что очень трудно – строго говоря, невозможно – произвести впечатление на девушку, когда подтираешь блевотину.

– Я вас потом угощу пивом. У меня есть пиво в машине, шесть банок. Если вы не станете задерживаться после смены, можно пойти на пляж, там и выпьем.

Когда Сара вернулась к работе, я побежал вниз, к Дэну. Тот, запустив руки по локоть в соус, готовил куриные крылышки.

– Угадай, кто пригласил меня выпить пива после работы? То есть – кто пригласила?

– Не знаю. Но Боб только что выписал мне зарплату. Угадай, сколько я заработал за восемьдесят три часа? Если вычесть налоги – двести сорок два бакса. За восемьдесят три часа, понял? Во звездец. Я чуть не заплакал. Серьезно – чуть не заплакал. Кой черт я пришел сюда работать! Ненавижу! А все из-за тебя! – Дэн выдернул из соуса куриное крылышко и швырнул им в стену.

– Ты как – еще злишься? Или уже можно поговорить? – уточнил я.

– Ладно уж, я выговорился. Ну, так кто тебя позвал на пиво?

– Угадай.

– Я-то почем знаю. Сара?

– Откуда ты знаешь?

– Да их всех так зовут. Одни сплошные Сары.

Я описал внешность этой конкретной Сары и пересказал наш диалог. Дэн слушал, поливая крылышки соусом:

– Что ж, я сейчас вообще не могу радоваться, не могу физически, но если бы мог, я бы за тебя порадовался.

Я с нетерпением ждал окончания смены. Так воодушевился, что даже не обозлился на Боба, когда тот велел мне вычистить мусорные баки (доверху забитые тухлыми куриными крылышками).

Около полуночи, после того как я слил из жарочных шкафов масло и отмыл их, мы с Сарой спустились к ее "хонде-сивик" и забрали шесть банок теплого пива "Нэтти Айс", которые валялись на заднем сиденье. Уселись на бетонной стенке променада, за которой начинался океан, открыли банки, отхлебнули пива. От меня пахло сырой курятиной, кляром и блевотиной. Несколько минут прошло в молчании. Я, как обычно, запаниковал: ну вот, опять, сижу рядом с девушкой и напрочь не понимаю, о чем с ней можно беседовать.

– Да уж, этот чувак облевал все, что мог, – попробовал я растопить лед.

– Взглянуть противно. Мне не хочется об этом говорить, – ответила она.

– Правильно.

Тут я решил, что у меня только один шанс не провалить свидание – молчать и целоваться. И попробовал поцеловать Сару. Но как-то не сообразил, что у нее полон рот пива. Когда я неожиданно ее чмокнул, она невольно кашлянула, и пиво брызнуло мне в лицо.

– О господи. Прости меня, пожалуйста, мне так неудобно, – сказал я, похлопывая ее по спине. Сара все кашляла и кашляла.

– Не в то горло попало, – пояснила она, и снова закашлялась. Кое-как отдышалась. – Давай я еще немножко выпью, вторую порцию, а потом уже целоваться, хорошо?

Так мы и поступили. Следующую ночь мы провели точно так же. И последующую. Потом к ночным посиделкам с поцелуями прибавились дневные посиделки. Я вдруг сообразил, что мы встречаемся уже целый месяц – ночью целуемся, днем общаемся. Целоваться мне доводилось и раньше, но у меня никогда не было постоянной партнерши даже для поцелуев. Я чувствовал себя спортсменом во время полосы везения: сам не мог понять, как у меня все получается, боялся облажаться.

– Как думаешь – она считает тебя своим парнем? – спросил однажды Дэн, когда мы мыли стальной рабочий стол.

– Сам не пойму. Мы только целуемся, больше ничего, а еще берем фильмы в прокате и смотрим. Мы даже особо ни о чем не беседуем. Но она мне нравится. Сара классная.

– Чувак, ты же все-таки много времени с ней проводишь. Если она тебе нравится, просто спроси:

"Ты – моя девушка?" Если да, вам надо сексом заниматься, а не только целоваться.

– Засадить что надо куда надо! – проорал Боб из своего кабинета (очевидно, он нас подслушивал).

Дэн был прав. Сара мне по-настоящему нравилась: тихая, но такая милая, такая хорошенькая. И фильмы нам нравились одни и те же. Но если мы друг дружке нравимся, то почему не спим вместе?

В тот вечер я пришел в гости к Саре, в тесную квартиру с оштукатуренными стенами в районе Ранчо-Бернардо. Мы, как обычно, сидели и целовались на ее кушетке, обитой кожзаменителем. Потом Сара пошла на кухню попить воды, а я увязался за ней.

– Я тебе задам один дико странный вопрос… Ты говоришь людям, что я твой парень, если тебя спрашивают? – спросил я.

Сара закурила, сделала несколько затяжек.

– Да меня, в общем-то, об этом никто не спрашивал. Но, знаешь, мне нравится с тобой общаться, так что, наверно, ты вроде как мой парень. – Она сделала паузу. – Но у нас ни разу не было секса.

– Да, вот я и засомневался, не понимаю, какие у нас с тобой отношения.

– Что ж, почему бы нет. Я просто не хотела, потому что мы общаемся не так уж долго, плюс у меня как раз были месячные. Но знаешь что – давай, возьми какой-нибудь фильм и приходи ко мне в пятницу вечером, а?

До пятницы оставалось два дня. По ночам я не мог сомкнуть глаз – предвкушал удовольствие. В юности я только и делал, что предавался сексуальным фантазиям. И вот наконец-то они осуществятся в жизни. Я пытался вообразить, как это будет. Может быть, я стащу с нее лифчик одной рукой и скажу что-то красивое, но не банальное. Потом мы выключим свет и сольемся воедино на сорок пять минут или на час, и я заставлю ее испытать два оргазма. Или три. Я умирал от нетерпения. Всю жизнь мне было трудно поладить с девушками: я никогда не чувствовал себя непринужденно, никогда не ощущал себя настоящим мужчиной – все мальчик да мальчик, несмотря на возраст. Правда, я не знал, какие ступени нужно преодолеть, чтобы впервые почувствовать себя мужчиной. Но полагал: вступление в половую жизнь – обязательный этап, это уж наверняка.

На следующий день я, пританцовывая, влетел на кухню, надел фартук и отыскал Дэна – тот нарезал лаймы.

– Вчера вечером тебя не было дома. Ну как – свершилось? – спросил Дэн.

– Нет пока. Но она говорит, что я ее парень и что секса у нас пока не было только потому, что у нее месячные, – гордо объявил я.

– А для чего Бог создал дырку в заднице? – пробурчал Боб, проходя мимо.

Вечером в пятницу, за пару часов до окончания моей смены, Боб пришел на кухню и лично отпустил меня пораньше.

– Только послушай, что я тебе скажу, – сказал он. – Твой друг, этот вот дистрофик, говорит, что ты вот-вот простишься с девственностью.

Я сердито оглянулся. Дэн протирал раковину, тщетно пытаясь не ухмыляться.

– Дай кое-что скажу, – серьезно произнес Боб и положил руку мне на плечо. – Я лично простился с девственностью в четырнадцать лет, ужравшись мухоморов вместе с теткой, которая весила двести фунтов. Она держала прачечную по соседству с нашим домом. Короче, я ее поимел. А следующие два часа просидел на унитазе в ее уборной.

– Ясно…

– Я счастлив, что мне представился шанс поделиться с тобой воспоминаниями, – и Боб дружески хлопнул меня по спине.

Я сел в машину, заехал в видеопрокат около моего дома и взял один из своих любимых фильмов – "Несколько хороших парней". Сара его еще не видела.

И вот я поехал к Саре. Нервы расшалились: я предвкушал радость, но меня слегка мутило от страха. Те же чувства я испытал когда-то на чемпионате "Малой лиги", когда мне выпал шанс выбить гранд-слэм. Тогда мой триумф сорвался: я получил мячом в живот и облевал всю домашнюю базу. Оставалось лишь надеяться, что в этот раз мне повезет больше…

Я приехал к Саре за несколько минут до полуночи. Привез диск с фильмом, двенадцать презервативов и большой шоколадный торт. Купить торт мне подсказало вдохновение, пока я стоял в очереди к кассе. Но, представ перед Сарой с тортом в руках, я моментально почувствовал себя дебилом.

Мы сели на диван, выпили по паре кружек пива, а потом легли на кровать (двуспальную) и включили фильм. Обычно этак на пятой минуте фильма мы начинали целоваться, и кто-то – или Сара, или я – нажимал на пульте кнопку "пауза". Но на сей раз я медлил с первым шагом, потому что первый шаг у нас с Сарой очень долго был первым и единственным. Теперь же предполагалось, что будет и второй – мы займемся "этим".

Мы смотрели в экран. Двадцать минут… сорок минут… а я лежу, как статуя. Наконец я начал целовать Сару в шею. Задрал на ней блузку. Никак не мог сообразить, как же расстегивается ее лифчик. Просто потянул его вниз и неуклюже припал губами к ее груди.

– Что ты делаешь? – спросила Сара. Я вскинул голову.

– Что?

– Что ты делаешь? – повторила она.

– Э-э-э… я целую тебя в грудь…

– Ну, знаешь, все-таки… Они сейчас выясняют, приказал ли Джек Николсон применить "красный код" к тому солдату… – Сара показала на экран.

Я взял пульт и нажал на паузу:

– Готово. Теперь не пропустишь.

Сара выхватила у меня пульт и снова включила фильм.

– Я хочу узнать, приказал он или нет.

– Приказал.

– Не верю!

– Приказал, конечно. В этом вся суть. Я же не первый раз смотрю.

– Ох! Спасибо. Вот удружил. Все удовольствие мне испортил.

– Это я испортил? На сорок пятой минуте они открытым текстом говорят: это Джек приказал применить "красный код". А потом, до самого конца фильма, фишка только в том, заставит его Том Круз сознаться или не заставит.

– Что ты мне сюжет рассказываешь! Я сама знаю! Так я умудрился непоправимо развеять романтическую атмосферу – если она вообще была, – а заодно обидеть Сару. Нужно было поскорее что-нибудь придумать.

– Прости меня. Хочешь кусочек торта? – спросил я.

– Торта?

– Ну, давай просто посмотрим кино. Клянусь, я не испортил тебе удовольствие, вот сама увидишь…

– Извини, я просто увлеклась фильмом. Может, перейдем к сексу прямо сейчас? А потом спокойно, не дергаясь, досмотрим фильм…

Теперь, с высоты прожитых лет, я понимаю: если девушка просит тебя разделаться с сексуальной частью программы и отпустить ее досмотреть кино, ничего хорошего из ваших отношений не выйдет.

Но в тот момент просьба Сары показалась мне абсолютно резонной, и я охотно согласился.

Я снова нажал на паузу, достал презерватив и начал вскрывать обертку – сначала руками, потом зубами, потом, уже паникуя, и руками, и зубами. Получилось. Я дотянулся до лампы, выключил свет, и мы совокупились. Это длилось примерно полторы минуты. Во всех своих эротических фантазиях – а их у меня были тысячи – я старался доставить удовольствие лишь одному человеку. Самому себе. И только теперь, когда я копошился на Саре, точно зомби из ужастика, пытающийся покусать спящую туристку, мне стало до ужаса ясно: интимные отношения – дело ответственное. Я обязан постараться, чтобы партнерша тоже получила удовольствие. Но вскоре – едва я сообразил, что акт вот-вот закончится – стало очевидно, что я просто не знаю, как доставить удовольствие девушке. До той ночи, если кто-то говорил, что его первый раз не оправдал ожиданий, я всегда скрипел зубами и думал: "С жиру бесится". Но теперь, когда я все-таки начал половую жизнь, меня охватило разочарование. Разочарование в самом себе – я же облажался по полной. И никакой романтики…

Я кончил и в изнеможении навалился на Сару. Она отстранилась. Я скатился на постель. Сара отлучилась в туалет, снова прилегла, нажала на кнопку пульта. Я забылся сном еще до того, как Джек Николсон заорал: "ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ВЫНЕСТИ ВСЕЙ ПРАВДЫ!"

На следующее утро Сара ушла рано – ей надо было встретить сестру в аэропорту. Когда я проснулся, Сары уже не было. Я поехал к себе, гадая, можно ли счесть то, что произошло, успехом. Застал Дэна на кухне, за завтраком.

– Было? – тут же спросил он.

– Было.

– Дай угадаю, сколько. Пять минут?

– Раздели пополам… и минус еще одна минута. Примерно так.

– Смотрите, смотрите: он стал мужчиной! – захохотал Дэн.

Спустя пару дней Сара позвонила в "Хутерс". Боб позвал меня в кабинет и передал мне трубку.

– Учти, командор, я личных звонков не люблю, – предостерег он.

– Извините, я постараюсь побыстрее…

– Что нового? – сказал я в трубку.

Новое состояло в том, что Сара решила: нам лучше расстаться.

– Вообще-то ты очень милый… но я просто очень сомневаюсь, что стану дальше работать в "Хутерс", и нам трудно будет выбрать время… ну сам понимаешь…

– Хорошо, – сказал я, пытаясь скрыть свои уязвленные чувства.

– Хорошо. Прости меня. Передай, пожалуйста, Бобу трубку. Я ему скажу, куда переслать мою последнюю зарплату.

Я передал трубку Бобу:

– Ей надо поговорить с вами. И пошел к двери.

– Эй, – окликнул Боб. Заткнул трубку ладонью. – Смотри, кореш, хорошенько запомни, как она выглядела нагишом. Пригодится, когда будешь дрочить.

Я пошел на кухню и поделился новостями с Дэном, стараясь не показывать, что чувствую себя униженным.

– Ну, по крайней мере, ты начал сексуальную жизнь, согласись, – отозвался Дэн.

Я и сам рассчитывал, что прощание с девственностью меня как-то изменит. Но, честно говоря, ни в малейшей мере не чувствовал себя взрослым. Все оставалось по-прежнему.

Тут из кабинета вышел Боб. Взял со склада шесть банок "Будвайзер лайт".

– У меня к тебе пара слов. Бери пиво, встретимся наверху на балконе, – и зашагал по лестнице. – Только не импортное! Корпоративная политика, мать ее…

Я тоже взял банку "Будвайзера" и поднялся на балкон. Боб сидел за столиком. Внизу колыхался океан. За одну минуту – пока я раздобыл пиво и взошел по лестнице – Боб уже прикончил полторы банки. Я сел, потянул за колечко на банке.

– В солнечный денек нет ничего лучше, чем кружка пива на столе и стояк у друга в штанах.

– Что?

– Не боись – шучу Я к тебе клинья не подбиваю, – и Боб захохотал во все горло. Но вдруг насторожился: – Погоди, тебе сколько лет?

– Двадцать.

Он вырвал банку из моих рук и поставил перед собой.

– Тьфу, пропасть. Нельзя, чтобы в моем заведении пили малолетки. Не допускай этого, Боб, ты же честный человек, – сказал он себе и залпом допил свое пиво.

– О чем вы хотели со мной поговорить?

– Ну-у… вы все, кто на кухне работает, для меня как родные… – начал он.

– А как же ваши жена и ребенок?

– Они-то – конечно. Но, знаешь, ребенку всего два года. Он еще и на человека мало похож. А жена – она и есть жена. Но вы, ребята… когда один из вас ранен, мне самому больно… Я знаю, одна девица только что послала тебя в жопу. Знаю, каково мужчине налететь на такое. Но мы в "Хутерс" – одна команда, и я должен знать, что несчастье не отвлекает тебя от работы и не повлияет на производительность труда.

– Боб, я просто мою посуду.

– И ты один из лучших посудомойщиков, которых я встречал за всю жизнь. Ты в верхней тройке! Христом-богом клянусь, не вру. Но я не собираюсь сидеть сложа руки и наблюдать, как твой талант гибнет из-за какой-то бабы, потому что ты отвлекаешься на переживания, – с этими словами Боб схватил пиво, конфискованное у меня, и выхлестал полбанки.

– Я не буду отвлекаться, – пообещал я.

– Молодец. Так поступают настоящие мужики. Они не боятся искать счастья, но и работы тоже не боятся. Встают к мойке и драят тарелки, чтоб чертям тошно стало.

Боб встал, хлопнул меня по спине и ушел.

Я вернулся на кухню, где за время моего отсутствия накопилась целая гора посуды. Натянул желтые резиновые перчатки, пустил горячую воду, взялся за дело. Боб ошибался: мытье тарелок вовсе не вселяло в меня чувство, что я настоящий мужик. Впрочем, в данный конкретный момент мне казалось: занятия сексом тоже не вселяют этого чувства. Я-то думал, первый половой акт – это такая инициация, переход на новый этап. Но никаких перемен так и не ощутил. Теперь я вообще не понимал, когда же все-таки почувствую себя мужчиной. И что для этого потребуется. О себе я мог сказать с уверенностью только одно: я – мальчик, который один раз занимался сексом и сильно поднаторел в мытье посуды. Вот и все мои заслуги, особо нечем гордиться.