Читать «Королева Шотландии в плену» онлайн - страница 134

— Это о Вилли?

Мария кивнула.

— Они не…

Мария улыбнулась.

— О, нет… Он жив. Но он в тюрьме на севере Англии. Должно быть, его арестовали, как только он получил паспорт.

— И все это время он находился в тюрьме. Что станет с бедным Вилли?

— Его освободят. Я буду настаивать на этом. Я не успокоюсь, пока его не освободят. Что он сделал, кроме того, что был верным подданным своей королевы!

— Вы думаете, что-то можно предпринять?

— Да, через Фенелона. Елизавета не захочет, чтобы французы знали, что она бросает в тюрьму моих подданных только за то, что они являются моими сторонниками. Говорю тебе, я не успокоюсь, пока Вилли не освободят.

— А потом?

— А потом, — твердо сказала Мария, — он останется со мной до тех пор, пока не сможет без риска присоединиться к Джорджу во Франции. Фенелон должен сделать это для меня.

Мария села за стол и написала пылкое послание королю Франции, которое, как она знала, не могло не тронуть сердце Шарля. Она напомнила ему о тех далеких днях, когда они все были счастливы вместе. Сейчас она просила его о помощи, потому что его посол мог легче, чем кто-нибудь другой, добиться освобождения одного из ее самых верных слуг. Она умоляла короля Шарля помочь в этом деле. Освобождение Вилли Дугласа было самой большой услугой, о которой она могла просить его. Она знала, что он даст указание своему послу, чтобы он обязательно справился с этим делом.

Она запечатала письмо и отправила его; затем написала еще одно — де ла Моту Фенелону.

Больше она ничего не могла сделать и поэтому продолжила приготовления к отъезду.

Королева Англии была довольна исходом конференции. Ничего не было четко установлено, но облик Марии был полностью очернен. А именно на это Елизавета и надеялась. Она сама заявила, что не могла принять ее, не запятнав свою репутацию. Все делалось так, чтобы не было доказано ничто порочащее преданность и честь Морэя и его сторонников, и ничто не было достаточно доказано против королевы Скоттов.

Дело зашло в тупик. Но Елизавета получила основание не принимать свою кузину при дворе. Морэй мог вернуться в Шотландию и спокойно оставаться регентом. Это все оказалось прекрасным примером канители, такой, какой желала Елизавета.

Мария должна была остаться в плену, поскольку Елизавета никогда не могла бы успокоиться, если бы персона, столь явно претендующая на английский трон, и, несомненно, законнорожденная, пребывала на свободе. Образ Марии, королевы Скоттов, которую провозглашают королевой Англии — как она однажды осмелилась себя назвать, живя во Франции, — до сих пор преследовал Елизавету во сне. Поэтому было так приятно представлять ее в изнурительных переездах из одного мрачного замка в другой.

Итак, очень холодным днем в середине зимы кавалькада покинула замок Болтон. Марию везли в одноместной карете по ужасным дорогам, зачастую обледенелым и опасным. Она настаивала на карете для леди Ливингстоун, которая была нездорова и неспособна к путешествию. Но было бесполезно о чем-то просить. Было ясно приказано, что не должно быть больше никаких оправданий.