Читать «Загадка убийства Распутина. Записки князя Юсупова» онлайн - страница 3

Одно несомненно, что и монархисты, и либералы, оказавшись в эмиграции, слишком поздно поняли свои ошибки. Дело было не в Распутине и даже не в Николае II, которого враги пытались ложно обвинить в подготовке сепаратного мира и других грехах, а в том, что все они сами оказались клятвопреступниками и забыли долг присяги – «не щадя живота своего», охранять единым щитом державу и общие национальные интересы под девизом: «За Бога, Царя и Отечество».

Князь Феликс Юсупов-младший, как и большинство других сотен тысяч наших соотечественников, находясь на далекой чужбине, постоянно чувствовал щемящую ностальгию, огромную ответственность, непростительный грех за крах Российской империи и невольно произнес в своих мемуарах следующие горькие слова покаяния: «Ужасная смерть императора, убитого со всей семьей, смерть целого ряда членов Императорской фамилии, кровь миллионов русских людей и, наконец, великий подвиг русской Православной церкви, заплатившей тысячами жизней за свою верность христианской идее, – еще не всех нас научили пониманию нашего долга перед Родиной».

Князь Феликс Юсупов, вероятно, предварительно ознакомился и с проблемами русского сектантства, в частности хлыстовства, к которому причисляет Григория Распутина, хотя еще в дореволюционной России этот вопрос обсуждался Синодом почти открыто, и в то время были проведены специальные следственные действия и журналистские расследования. Грех «хлыста» с Распутина был снят за недоказанностью, и странно, что с этим незнаком автор воспоминаний. Временами создается впечатление, что предисловие воспоминаний «Конец Распутина» писал другой человек, возможно поднаторевший в политике журналист. Потому что, когда начинаешь читать сами мемуары, то ясно видно, что Феликс Юсупов разделял взгляды сторонников «Прогрессивного блока» и думской оппозиции, выступавших против царского правительства и устоев самодержавия. Едва ли тогда молодой князь отдавал себе отчет о всей палитре политических вопросов, экспертом которых пытается предстать перед читателем в своем предисловии, но, увы, задним числом. Он, как и многие люди в Российской империи в свое время, был подвержен массовым настроениям резкой критики существовавшего режима, не думая, что играет с огнем, а подстрекательские призывы к революционным преобразованиям в военное время реально вели к дворцовому или государственному перевороту, граничащему с непредсказуемым взрывом народного бунта и глобальной катастрофой.