Читать «Озябшие странники» онлайн - страница 229

После разговора с Катькой я стала думать о Яше Христианском и распалила себя почти до состояния нежного сострадания. Тогда я решила позвонить ему. Подняла трубку мудрая Ляля.

— Здравствуйте, Ляля, — сказала я. — Что поделывает Яша?

— Яша ушел в милуим, — проговорила Ляля трагическим тоном, и это звучало как «Яша ушел в монастырь…».

В дверь позвонили, я открыла. На лестничной площадке стоял человек в маске, в красном, жестко торчащем в стороны парике. У ног его в плетеной корзине шевелились, дышали, подрагивали влажными лепестками розы неестественно-прекрасного персикового цвета.

— Хаг самеах! — сказал он, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и протягивая какую-то квитанцию. — Вот тут распишись.

— В чем дело? — спросила я, не в силах оторвать глаз от этих роз. — Что это? — и механически расписалась.

— Это твой мотэк тебе послал, — сказал рассыльный, отдавая мне копию квитанции.

Я представила, сколько может стоить эта корзина и сколько дней (три? пять?) можно жить на эти деньги, и задохнулась.

— Он что — спятил?! — крикнула я по-русски. Рассыльный сбегал уже вниз. — Я работу потеряла!! — заорала я по-русски, не в силах сдержаться.

— Хаг самеах! — крикнул опять рассыльный снизу…

Я подняла корзину, из которой тяжелой, избыточно-сладкой волной ударил в лицо мне запах роз, и зашла в квартиру.

Несколько минут я металась по комнате, терзая ворот свитера и рыдающим голосом выкрикивая достаточно оскорбительные и стародавние обвинения в адрес моего мужа.

Наконец обмякла и увидела, что до сих пор сжимаю в кулаке копию квитанции; развернула ее и — о, этот проклятый, естественный для ребенка и такой мучительный для сорокалетнего человека процесс узнавания букв другого языка и складывания их в слова — прочла наконец адрес — наш, и имя. получателя: Шо-ша-на Ро-зен-таль…

Прежде чем я что-то поняла, я успела еще со старательностью тупого ученика прочесть приписку на обороте квитанции: «Роза моего сердца, хоть мы расстались год назад…» Я охнула, выскочила на балкон в дурацкой надежде, что рассыльный еще не уехал, как будто он мог стоять под балконом и пережидать мою получасовую истерику. Потом вернулась в комнату и аккуратно поставила чужую корзину с цветами повыше, на шкаф.

И в эту минуту я вдруг ощутила — тут принято писать «всем существом», но точнее сказать «всем телом» — всем телом я ощутила, что меня-то, в сущности, нет… Так, болтается нечто в пространстве этой страны, этого города, этой чужой квартиры с чужим телефоном, в которой как бы продолжают жить реальные люди с реальной фамилией Розенталь…