Читать «Русская натурфилософская проза второй половины ХХ века: учебное пособие» онлайн - страница 17

Весь трагизм происходящего обнаружится в будущем, которому посвящены повесть «Пожар» (1985) В. Распутина и рассказ «Улыбка волчицы» (1987) В. Астафьева. Героям астафьевского рассказа, постаревшим Копылову и Верстюку, выходцам из затопленной деревни Уремка, находящейся «сейчас подо льдом, на дне “моря”, вместе с домами, сараями, банями, стайками… с бедным, но широким погостом» (Астафьев 1990: 333), кажется, что все происходившее когда-то – наваждение, которое «скоро кончится, как кончается всякий тяжкий сон». «Загубленная Уремка» отозвалась «улыбкой волчицы» – помеси волка с собакой. Этот зверь, не научившийся до конца повадкам волчьим, родственно виляет хвостом перед человеком, заискивающе скалит зубы. «Лайка, брошенная человеком, возвращалась туда, откуда она тысячи лет назад пришла к человеку, чтоб помочь ему выжить и закрепиться на этой круглой, опасно вращающейся планете» (Астафьев 1990: 343). Человек предал животное, извратил собственную природу, внес разлад в окружающее.

Жизнь Матеры в прошлом воспроизводится В. Распутиным в ее извечных занятиях, в беспрерывном течении времени: «Матера была внутри происходящих в природе перемен, не отставая и не забегая вперед каждого дня» (Распутин 1994: 171). «И как нет, казалось, конца и края бегущей воде, нет и веку деревне: уходили на погост одни, нарождались другие… Так и жила деревня, перемогая любые времена и напасти» (Распутин 1994: 173).

С постепенным исчезновением Матеры начинается новый отсчет времени: остается только настоящее, прошлое же усилиями человека уничтожено. «Край света», упоминавшийся в первой главе, для Матеры наступил. Своеобразным знаком не сегодня начавшегося распада жизненного уклада Матеры является в повести утрата героем своего имени, данного ему от рождения. Никиту все, и мать в том числе, называют Петрухой: «за простоватость, разгильдяйство и никчемность» (Распутин 1994: 208). Настоящее его имя забыто. О нем и он-то вспоминает редко, только в мечтах. И опять напрашивается аналогия с В. Астафьевым: в «Царь-рыбе» одного из героев зовут собачьей кличкой Дамка. Об имени человеческом не помнит ни он, ни его жена, ни соседи по поселку. Это еще одно свидетельство того, что человек живет не своей жизнью, зачастую навязанной ему, утрачивая собственную индивидуальность. Именно Петруха поджигает свою избу, чтобы быстрее получить за нее деньги и перебраться в новый поселок. Гармонь, единственная дорогая ему вещь, спасенная им от пожара, является ценностным знаком, так как выражает позицию героя, его отношение к миру.

Гибель Матеры с ее божествами и потусторонними силами, земледельческим календарем и религиозными обрядами, натурально-природным укладом жизни и крестьянским бытом, могилами предков и старухами не означает наступления всеобщего конца. Жизнь продолжается, и не физическая смерть страшит Дарью, которая философски мудро оценивает конец жизненного пути как естественный переход в иное качество. «Смерть кажется страшной, но она же, смерть, засевает в души живых щедрый и полезный урожай, и из семени тайны и тлена созревает семя жизни и понимания» (Распутин 1994: 263). Повесть обращена в будущее, и главный ее вопрос связан с ним: как и чем жить без Матеры и есть ли в этой жизни смысл? В журнальной публикации повести есть слова, отсутствующие в отдельном издании: «…Возродись и ты, человек, все начинай сначала, но без этого тебе далеко не уйти» (Распутин 1976: 60). «Без этого» – означает и без Матеры.