Читать «Сталин. Путь к диктатуре» онлайн - страница 4

XI съезд партии (1922 год) — зиновьевцы проводят Сталина «генеральным секретарем» ЦК. Троцкий считает даже ниже своего достоинства придавать какое-либо значение этому «техническому» факту. Ленин сдается, Сталин переселяется в ЦК и тут же приступает к войне против Троцкого. Новые кадры в ЦК. Зиновьевцы и сталинцы на паритетных началах. Глубокая конспирация и глухая борьба. Дело принимает серьезный оборот. Сталин, Зиновьев и Каменев конспирируют даже против Ленина.

Больной Ленин, находясь в Горках, требует отчета от Сталина. Сталин отчета не дает. Возмущенные поведением Сталина троцкисты бомбардируют Ленина письмами, но Ленин бессилен. Сталин уже громит своих врагов в Грузии — членов ЦК и руководителей грузинского правительства, многие из которых являются личными друзьями Ленина и Троцкого.

Ленин требует отчета, но Сталин его не дает. Тогда Ленин посылает с ультиматумом свою жену — Крупскую, но Сталин бесцеремонно выставляет ее из кабинета, да еще обзывает нецензурными словами.

Умирающий и бессильный Ленин пишет «Политическое завещание» — убрать Сталина со всех постов в партии — и вдобавок, после «разговора Сталина по телефону с Крупской», краткую записку в ЦК, что он порывает всякие отношения со Сталиным.

Теперь судьба Сталина на волоске — авторитет Ленина в партии и ЦК непререкаемый. Первый день возвращения Ленина к работе — последний день сталинской карьеры. Но тут опять помогает «случайность» — Ленин умирает, и Сталин остается.

* * *

Будущий историк большевистской партии недоуменно остановится у этого порога — 1924 год. И чем дальше, тем больше будет нарастать это недоумение. Добравшись до джунглей конца двадцатых и начала тридцатых годов, он вообще разведет руками: ведущие актеры великой драмы начинают заикаться, немые статисты, напротив, приобретают дар слова, а закулисная толпа театрального люмпен-пролетариата грубо и напористо заливает сцену…

«Умер режиссер русской революции — да здравствует режиссер!» — кричит люмпен-пролетариат. Он, жадный до власти и неразборчивый в средствах, ведет своего кумира к пустующей после Ленина режиссерской будке революции.

Ведущие актеры один за другим сходят со сцены, статисты вступают в главные роли, люмпен-пролетариат получает «хлеб и зрелища», а режиссер властной рукой и железной волей переворачивает новую страницу кровавой драмы. Почему это ему удается?

Вот кардинальный вопрос, на который обязан ответить будущий историк. Тщетно он будет искать ответа в генеалогии большевизма, психологии большевиков, в мессианстве «русской души», в темпераменте грузинского характера. Напрасны будут его поиски в пыльных архивах революции, в партийных резолюциях и даже протоколах Политбюро. Сами социальные условия того времени мало что смогут объяснить ему. Гениальность Сталина в интеллектуальном отношении он возьмет под сомнение. Граммофонные пластинки с речами Сталина и тринадцать томов его сочинений вообще разоружат будущего историка: он убедится, что Сталин — тошнотворный оратор и кустарный теоретик.