Читать «Баллада о кулаке» онлайн - страница 79

— Пожалуй, нам пора возвращаться, друг мой Бао, — услышал судья за спиной голос Железной Шапки. — А то, боюсь, отпущенный твоему слуге срок истечет, и нам придется добираться до Нинго своим ходом.

***

Действительно, когда маг и судья спустились в деревню, выяснилось, что они отсутствовали четыре дня.

На обратном пути в Нинго ничего существенного с друзьями не приключилось; разве что судья купил в одной из деревень у бывшего там, как и они, проездом птицелова по имени Мань весьма странный свиток. Свиток был исписан никому не известными значками, прочесть которые не представлялось возможным. Однако птицелов клялся, что нашел этот свиток близ монастыря у горы Сун, в окрестных скалах Бацюань, что значит «восемь кулаков» — и это сразу же насторожило судью. Сочтя свиток не меньше как тайным заветом Бодхидхармы, Мань попытался продать его монахам — но те, не разобрав ничего из написанного, вышвырнули Маня вон вместе со свитком. Тем не менее птицелов пребывал в уверенности, что свиток представляет немалую ценность — иначе зачем бы писать его тайнописью и прятать в скалах?

Судья был с ним отчасти согласен. И на всякий случай купил свиток, еще не зная, зачем он ему может понадобиться. Нутром чуял — надо.

Впрочем, это не помешало судье выторговать свиток за совершенно смешную цену.

Пошедшая на него бумага — и та, наверное, стоила дороже!

Разумеется, судья был человеком далеко не бедным, но зачем платить дорого, если вещь можно сторговать куда дешевле?! А по лицу Маня судья сразу понял — тумаки шаолиньских монахов не увеличивали стоимости находки.

***

По возвращении в Нинго судья с удивлением узнал, что на их семейном кладбище появилась свежая могила с надгробием, на котором было выбито имя его племянника Чжуна.

Однако долго удивляться у судьи не было времени: новые события последовали столь неожиданно и фатально, что на удивление уже просто не оставалось времени.

Глава шестая

1

— Спину ровнее!

И бамбуковая палка с треском обрушивается на многотерпеливый позвоночник Змееныша.

Он ждал этого удара. Первые этапы обучения кулачному бою в стенах обители близ горы Сун мало чем отличались от науки бабки Цай, тоже частенько подкреплявшей свои слова весомым аргументом — хлесткими и болезненными тумаками. Особо часто для этого применялась длинная курительная трубка из одеревеневшего корня ма-линь, до которой старуха Цай была большая охотница. Коленки плохо гнутся у мальчика — трубкой по ним, горбится любимый внучек в стойке «змеи, скользящей в рассветных травах» — трубка гуляет по хребту и плечам; запястья крошки недостаточно ловко поспевают за точными и молниеносными выпадами бабушки, все норовившей сунуть морщинистые пальчики то в глаз, то в самую мужскую гордость, — трубка и здесь весьма успешно объясняла непонятое.

Не раз потом вспоминал Змееныш суровую науку неласковой и язвительной бабки, не раз благодарил за язвительность да неласковость, утерев пот со лба, юношески гладкого и чистого; и всегда, где бы ни был и чем бы ни занимался, жег бумажные деньги и искренне возносил мольбы в день смерти бабушки, которую иначе как с трубкой и пред ставить-то не мог.