Читать «Баллада о кулаке» онлайн - страница 24

И Змееныш Цай совершил чудо: за месяц с небольшим натянул почти сброшенную кожу, отправившись в Хэнань, к знаменитому монастырю у горы Сун.

Только состарившаяся мать, которую посторонние считали бабкой, а то и прабабкой розовощекого юноши с молочным именем, знала истинную цену поступка своего первенца.

А в узелке Змееныша были укрыты скляночки и флакончики с мазями на желатине из ослиной кожи, кожаный чехол с набором игл, три мешочка с яньчуньдань, «пилюлями, продлевающими молодость», и полынные трубочки Для прижиганий.

Неделя без этого — да что там неделя, и четырех дней хватит, не приведи князь Преисподней Яньло! — и вчерашний юноша уже не станет просто стариком.

Он умрет, завидуя настоящему змеенышу, свалившемуся в котел с крутым кипятком.

Но лазутчики жизни обязаны идти и возвращаться

Пусть обратного пути нет — идти и возвращаться.

И неважно, что великий учитель Сунь, которого без устали должен цитировать всякий, мнящий себя стратегом, не высказывался по этому поводу.

5

К полудню следующего дня задняя дверь монастыря открылась перед кандидатами, и Змееныш Цай во шел во внутренний двор...

МЕЖДУГЛАВЬЕ

Свиток, найденный птицеловом Манем в тайнике у западных скал Бацюань

Почему-то отчетливей всего мне запомнился момент собственной смерти — словно вся моя жизнь была только прелюдией к этой бессмыслице.

Я позавтракал, свалил посуду в мойку, бриться не стал, усмотрев в этом некий вызов — правда, непонятно кому, — и, накинув куртку, вышел из квартиры. В подъезде, как всегда, пахло кошачьей мочой и застарелым сигаретным дымом, дворничиха тетя Настя пожаловалась мне на нехороших людей, справляющих здесь же свои естественные потребности, я осудил этих мерзавцев, слившись с дворничихой в экстазе морального единения, и выскочил на улицу.

«Вольво» шефа уже стоял у подъезда. Так бывало всегда, когда шеф собирался подкинуть мне новую работенку, о которой весь сонм его дипломированных вдоль и поперек комп-экспертов уже успел отозваться коротко и внятно:

— Безнадега!

Как правило, после такого диагноза шеф лично звонил мне, лил патоку в телефонную мембрану и на следующее утро заезжал собственной персоной.

Поначалу это льстило моему самолюбию.

Телохранитель шефа по кличке Десантура помахал мне из-за руля медвежьей лапой и оскалил в приветливой улыбке сорок восемь с половиной золотых зубов. Когда-то я наголову обыграл его в карты, не похваставшись этим ни единой живой душе, и с тех пор Десантура мне симпатизировал. Я был вторым человеком в мире, кому Десантура симпатизировал, — первым был он сам. По-моему, он меня жалел и часто спрашивал после утреннего кофе:

— Слушай, Гений, ты и впрямь цвета не различаешь?

Я устал объяснять ему, что дальтоники цвета в принципе различают, не различая оттенков, и мир не выглядит для них, то есть для нас, потрепанным черно-белым фильмом, но Десантура не верил.

— А какого цвета вон тот «жигуль»? — спрашивал он.

— Красного, — отвечал я и уходил.