Читать «Баллада о кулаке» онлайн - страница 116

***

Когда после многих лет, проведенных в Шаолиньской обители, Бодхидхарма решил покинуть Поднебесную, он перед уходом собрал вокруг лучших учеников, дабы выяснить: что же они поняли, учась у него?

Первый ученик сказал:

— Истина находится вне «да» и «нет»; утверждение или отрицание — лишь путь для истины. Учитель кивнул и ответил:

— У тебя моя кожа. Второй ученик сказал:

— Истина подобна взгляду подвижника Ананды на Землю Будды — он увидел ее однажды и навеки. Учитель кивнул и ответил:

— У тебя моя плоть. Третий ученик сказал:

— Истина лежит вне вещей и реальности, ибо они лишь затемняют ее. Лишь дух есть подлинная истина и реальность.

Учитель кивнул и ответил:

— У тебя мои кости.

И наконец последний ученик поклонился Бодхидхарме, улыбнулся и промолчал.

Учитель улыбнулся в ответ и и сказал:

— У тебя моя суть.

...И до темноты преподобный Бань опять не произнес ни единого слова.

А Змееныш думал, что сегодня он узнал про учение Чань больше, чем за всю свою жизнь. Лазутчик никогда не отличался религиозным подвижничеством: с людьми Дао он был даосом, с людьми Будды говорил о прозрении, кланялся и слушал высокомудрые рассуждения последователей Кун-цзы, с крестьянами и простолюдинами возносил мольбы Старцу Шоусину или персиковой метелкой гонял духа морового поветрия — но это была просто смена окраски, как у древесной пучеглазой ящерки.

Истина в молчании, потому что слова...

Всего лишь слова.

Костыли духа.

И та истина, за которой Змееныш явился в обитель; истина о мертвых руках с тигром и драконом, истина о запредельном и нереальном тоже лежит в молчании — в том, о чем не говорят.

И, возможно, даже успели позабыть.

Тайна нелепых поступков и трупных пятен вполне способна уходить корнями в почти тысячелетнее прошлое, когда Бородатый Варвар делал Шаолинь тем, чем монастырь стал; когда учил не доверять словам и знакам, а доверять своему сердцу и «рукам восемнадцати архатов»; когда на предплечьях впервые выжигалось клеймо тигра и дракона, а лихие люди Хэнаня стали предпочитать встречу с отрядом вооруженных стражников встрече с монахом малоизвестной в то время обители; и, наконец, когда тогдашний Сын Неба, прослышав о смерти патриарха, самонадеянно велел раскопать его могилу и вскрыть гроб, но там оказалась всего лишь старая сандалия.

Где окончил свои дни Бородатый Варвар, неукротимый Бодхидхарма, ревностный Пути Дамо, сын раджи Сугандхи?

В Гималаях, где его видели едущим верхом на тигре?

В Стране Восходящего Солнца, где его встречали одиноко бредущим по дороге?

У диких вьетов, уверявших, что именно у них не раз появлялся Святой-в-одной-сандалии?

Какая разница...

«Может, это и есть прозрение?» — подумалось Змеенышу.

— Ты крепче, чем я ожидал, — неожиданно произнес преподобный Бань, одновременно принюхиваясь к просачивавшемуся сквозь ткань аромату притираний. — Девять из десяти юношей твоего возраста и телосложения еще в первый день к вечеру стали бы спотыкаться и на следующее утро запросили бы пощады. Это хорошо.

Повозка остановилась, и преподобный Бань пошел к хозяину постоялого двора договариваться о ночлеге.