Читать «Пасынки восьмой заповеди. Маг в законе» онлайн - страница 479
Генри Лайон Олди
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ
Много глаз у толпы. А во всех одинаково:
...огонь.
Бьет красный петух крыльями, рукотворную зарю поет. Языки к самому небу вымахали. Облизывают шершаво; дерут в клочья. Тени вокруг гопака пляшут: с вывертом, с подскоком. Вот уже и стропила рухнули. Вот уже громыхнуло что-то, лопнуло. Ищет огонь вкусненького, по сторонам косится.
Любят люди в огонь смотреть.
И со стороны вроде бы, и при деле.
* * *
Решетчатую ограду дачи затапливало людским паводком.
Х. АЛЕКСАНДРА-АКУЛИНА или К ВАМ ЕПУТАЦИЯ!
Враждуйте, народы, но трепещите, и внимайте,
все отдаленные земли! Вооружайтесь, но трепещите!
вооружайтесь, но трепещите! Замышляйте замыслы,
но они рушатся...
Книга пророка Исаии
...Толпа высыпала на пригорок как-то сразу, гурьбой; словно в муравейник палкой ткнули — мураши и полезли наружу, от врага невиданного дом оборонять. Ой, да это ведь еще и не все! Из-за пригорка они прут и прут, как попало, россыпью — а по дороге, что от большого тракта к даче в обход холма вьется, другая толпа ломится, пылит; шум стоит — хуже ярмарки.
Сколько же их там на самом деле?!
...первыми мальчишки добежали. Ну, эти — всегда первые. Облепили ограду — решетку чугунную, хитрую; по завитушкам наверх лезут, галдят, друг дружку переорать силятся.
Однако за ограду не суются.
За ограду — страшно. И не потому, что в доме, небось, колдуны зубами щелкают, да полковник жандармский, пан из панов, нож булатный точит. Их ведь и не видать покамест; вообще никого из людей не видать. Казалось бы: прыгай в сад, рви панские яблоки, смелостью своей перед приятелями выхваляйся! Прыгай, дорогой, прыгай, хороший мой! — это не я приглашаю. Это мраморный дог по кличке Трисмегист в гости зовет. Утробно зовет, с рыком, с поклоном; с хлебом-солью. Да так, что пацанву едва с ограды не сдувает.
Страшно! Попадешь к чуде-юде на зубок — лететь клочкам по закоулочкам! Сожрет — не поперхнется...
Вот и сидят мальцы на самой верхотуре. Дразнятся:
— Гей, пан, драный жупан! У тебя чаклуны в погребе развелись!
— Як пацюки!
— Гей, змеюки подколодные, вылазьте!
— А собака-то у них страшный!
— Да то, мабуть, чаклун-перевертень!
— А ну, собака, кусь! кусь! ось тебе сальца, ось тебе смальца!..
— Гей, Павло, дай мне дрючка, я того кобеля перетяну!
— Выходь, мажено-смажено! Выходь!
— Агов! выходь!..
Весело огольцам. Безопасно. Ну, выпорют, в крайнем случае, за усердие — в первый раз, что ли? А тут такое развлечение! Когда еще доведется безнаказанно пана с клятыми чаклунами обругать ругательски, да еще у всех на виду, на слуху?! Камнями покидаться (ох, чую, скоро полетят!), собаку панскую дрючком перетянуть?..
Вслед за детьми к ограде подтянулись бабы. И гвалт, естественно, усилился стократ:
— Грицька, Грицька мово сглазили, ироды!
— Убить хотели!
— Ужо припомнится! ужо закаетесь, лиходеи!
— Боженька, он все видит!
— Василя, Василька верните! чертово отродье! Куда кровиночку дели, харцызяки?!
— Ось зараз вам мужики красного петуха пустят! как Бог свят, пустят!
— Отродье бисово!